жизнеспособностью, поэтому существуют даже в эру космических полетов. В одно
из таких бюро в годы Второй мировой войны и попала работать Флерель Скаддер.
Несколько лет она занималась  тем,  что  осваивала  тонкости  своей  будущей
профессии, строчила на пишущей машинке, перепечатывая официальные  документы
за подписью полковника Рузвельта, а вечером возвращалась к  себе  в  комнату
общежития Христианского союза женской молодежи. Именно там  она  и  написала
свой первый роман.
   - Под названием что-то вроде "Плоти", - вспомнил Колби.
   - "Буйство плоти", - поправила его Мартина. - Вы читали его?
   - Только надписи на обложке. Тогда мне не  было  и  двадцати  трех,  и  я
считал, что до такого  произведения  еще  не  дозрел.  Размеренная  жизнь  в
американской глубинке, служба в армии, затем шатания по Парижу... Было не до
романов.
   Этот  роман  в  количестве  двухсот  тысяч  экземпляров  был  выпущен   в
суперобложке, и несколько миллионов экземпляров - в мягкой. По книге отсняли
художественный  фильм,  который  большинство  религиозных   и   общественных
организаций подвергли самой резкой критике, которой за последние десять  лет
удостоился кинематограф. Когда роман "Буйство плоти" вышел  из  печати,  его
автору исполнилось тридцать шесть лет. За последующие семь лет она  написала
еще четыре произведения, которые были изданы общим  тиражом  около  полутора
миллиона экземпляров. Мартина задумала провернуть  сулившее  большие  барыши
дельце, из-за которого не  по  ее  вине  возникли  осложнения.  Она  продала
писательнице картину.
   - Должно быть,  нечто  особенное,  -  заметил  Колби.  -  Из  современной
живописи или мировых шедевров?
   - Сложности возникли не из-за самой картины, а из-за права собственности,
- ответила Мартина, ткнув в рыбу вилкой, затем улыбнулась и продолжила:
   - Мы с  мужем  уже  были  в  разводе,  и  когда  дело  коснулось  раздела
имущества, между нами возникли споры. Вы знаете, как  это  случается.  Сразу
появляются толпы шустрых адвокатов с взаимными претензиями.  В  то  время  у
меня было туго с деньгами, и я  решила  забрать  себе  несколько  картин  из
семейной коллекции - две работы кисти Пикассо и по одной Дафи и Браке.
   Четыре полотна маститых художников не показались ей  слишком  уж  большим
вознаграждением за три года ее безрадостного замужества,  но  неожиданно  из
Флоренции со своими претензиями и адвокатами притащилась эта старая кляча  -
мать мужа и, словно раненый носорог, принялась все сметать  на  своем  пути.
Адвокат, которого наняла Мартина, сообщил своей клиентке, что ее  позиции  в
этом споре слабы, так как  в  момент  изъятия  картин  супруги  были  уже  в
разводе, а само изъятие из дома, где они хранились,  произошло  в  два  часа
ночи  с  помощью  профессионального  взломщика.  Так   что,   лучше   всего,
посоветовал ей адвокат, вернуть картины.  Вся  сложность  положения  Мартины
заключалась в том, что одну из них она уже успела продать. Это был Браке,  и
продала она его Сабине Мэннинг.
   - И конечно, она тут же оказалась любимой  картиной  этой  старой  клячи,
которая заявила моему адвокату, что, если я ее не верну, она отрежет мне уши
и сделает из моей головы табакерку. Лично я считала, что вся  эта  шумиха  и
выеденного яйца не стоит. Дело в том, что я с самого  начала  была  уверена,
что этот Браке поддельный.
   " Колби почувствовал, как екнуло его сердце. Мать и сын,  промелькнуло  у
него в голове.