Они  не вынесли, - и вот царит мороз
 Тоски, усталости и нет очарований.

 Теперь я одинок, угрюм и одинок.
 Так старец без надежд свой доживает срок,
 Сестрой покинутый, так сирота тоскует.

 О женщина,  с душой и льстивой и простой,
 Кого не удивишь ничем и кто порой,
 Как мать, с улыбкою вас тихо в лоб целует!

        УСТАЛОСТЬ

 О нет, любимая, - будь нежной, нежной,
                                  нежной!
 Порыв горячечный смири  и успокой.
 Ведь и на ложе ласк любовница порой
 Должна быть как сестра - отрадно-безмятежной.

 Стань томной; с ласкою дремотной и
                                  небрежной,
 Размерь дыхание, взор сделай мирным твой.
 Объятий бешеных дороже  в час такой
 Твой долгий поцелуй, хоть лжет он неизбежно.

 Но в сердце золотом, ты шепчешь, у тебя
 Страсть бродит рыжая, в призывный рог трубя;
 Пусть, шлюха, подудит в томлении незрячем.

 Твой лоб на мой склони, ладонь в ладонь
                                       вложи
 И  клятвы расточай (а завтра не сдержи),
 Девчонка шалая, - и  до зари проплачем!

        СОН, С КОТОРЫМ Я СРОДНИЛСЯ

 Мне  душу странное измучило виденье,
 Мне  снится женщина, безвестна и мила,
 Всегда одна и та ж ив  вечном, измененье,
 О, как она меня глубоко поняла...

 Все, все открыто ей... Обманы, подозренья,
 И  тайна сердца ей, лишь ей, увы! светла.
 Чтоб освежить слезой мне влажный  жар чела,
 Она  горячие рождает испаренья.

 Брюнетка? русая? Не знаю, а волос
 Я ль не ласкал ее? А имя? В нем слилось
 Со звучным нежное, цветущее с отцветшим;