смей соваться в Нью-Йорк.
     - Почему?
     Он облизнул сигарету, которая тут же размокла, и огляделся.
     - Будут неприятности, - быстро сказал он. -  Большие неприятности. Если
они  узнают,  что  я с тобой разговаривал,  меня  пристрелят.  Я сделал  уже
достаточно, а может быть, даже слишком много.
     - Кто узнает? Люди, которые убили моего отца?
     -  Выходи  из   машины.  -  С  каждой  секундой  он  все  больше  терял
самообладание. - Интервью окончено, долг уплачен. Убирайся. Вылезай.
     Левой рукой я сгреб его за лацканы пиджака и прижал к сиденью, а правой
быстро ощупал его карманы. Ничего похожего на оружие. Он тяжело дышал, молча
обшаривая  глазами улицу,  словно ждал, что с минуты на минуту  там появятся
танки.
     Продолжая удерживать его левой  рукой, я повернул защелку отделения для
перчаток, оно  открылось, и я увидел короткоствольный револьвер из вороненой
стали с  обыкновенной  деревянной  рукояткой.  Я  не  очень-то  разбираюсь в
оружии,  но похоже, этот был  32-го калибра. В шестизарядном  барабане  было
всего  четыре  патрона. Интересно,  по какой  цели выпустили недостающие две
пули?
     Я снял револьвер  с  предохранителя,  отпустил  своего  собеседника  и,
повернувшись  к нему так, чтобы  не выпускать его из виду, положил револьвер
на колени. Он мельком  посмотрел  на меня и, еще раз быстро окинув  взглядом
улицу, сказал:
     -  Я пришел,  чтобы  заплатить  старый  долг, только и всего.  Что я  и
сделал. Больше я не скажу ни слова, так что можешь вылезать из машины.
     - Заводи мотор, - приказал я.
     Он недоверчиво посмотрел на меня.
     - И куда тебя отвезти?
     - Домой. Отсюда до Бингхэмптона  около ста тридцати миль по шоссе номер
семнадцать. Поехали.
     - Никуда я не поеду!
     -  Самооборона,  -  я  пожал  плечами.  -  Мне  удалось  вырвать у тебя
револьвер. Ты был одним из тех, кто застрелил моего отца.
     Он потрясенно уставился на меня, но, когда  увидел мой стеклянный глаз,
его передернуло, и он нехотя завел мотор.
     Поездка была долгой. Мы почти не разговаривали. Шоссе  казалось слишком
хорошо знакомым.  И прежняя ситуация повторялась  вновь - я сидел на  том же
месте, что и тогда с отцом. Я то и дело оглядывался, и каждый раз, когда нас
обгоняла  машина,   мне  становилось  не  по  себе.  Но  все  обошлось   без
происшествий.
     Мы доехали за три с лишним часа, но  когда пересекли мост и оказались в
центре, пришлось  сбавить  скорость  - начался час пик, и улицы были  забиты
машинами. До Вестал - нашего района - мы добрались только около пяти.
     За  последние  три  года  город  сильно  разросся.  По  первоначальному
замыслу, Пенн-Кен-хайвей  должна была  принести  цивилизацию в мой город, но
теперь  она была застроена двухэтажными коттеджами и одноэтажными домиками в
сельском стиле.
     В одном из таких домиков на 26-й улице и жил Билл. Когда мы приехали, в
доме никого не было,  машины в  гараже тоже. Дверь  гаража была открыта, и я
сразу заставил своего пленника загнать туда "плимут".