шар земной разбухает, раздувается,  границы  государств  лопаются,  и  все
члены Королевского  географического  общества,  точно  труженики  огромной
портновской мастерской, поспешно распарывают экватор...
   Сон, конечно, нелепый, но он куда  яснее,  чем  все  слова  и  поступки
мистера  Бенсингтона  в  трезвые  часы  бодрствования,  показывает,  сколь
взволнован  был  сей  джентльмен  и  какое  значение  придавал  он  своему
открытию. Иначе я не стал бы об этом упоминать, ведь, как  правило,  чужие
сны никого не интересуют.
   По странному совпадению в ту  ночь  Редвуду  тоже  приснился  сон.  Ему
привиделась диаграмма, начертанная огнем на бесконечном свитке  вселенских
просторов. А он, Редвуд, стоит на некоей  планете  перед  каким-то  черным
помостом и читает лекцию о новых, открывающихся ныне возможностях роста, и
слушает его Сверхкоролевское общество изначальных сил  -  тех  самых,  под
воздействием которых до сих пор рост  всего  сущего  (вплоть  до  народов,
империй, небесных тел и планетных систем) шел неровными скачками, а в иных
случаях даже и с регрессом.
   И он, Редвуд, наглядно и убедительно объясняет им, что эти медлительные
способы роста, подчас приводящие даже к  спаду  и  угасанию,  очень  скоро
выйдут из моды по милости его открытия.
   Сон, конечно, нелепый! Но и он также показывает...
   Я вовсе не хочу сказать, будто эти сны  следует  считать  в  какой-либо
мере пророческими, или приписывать им какое-то значение,  помимо  того,  о
котором я уже упомянул и на котором решительно настаиваю.



        2. ОПЫТНАЯ ФЕРМА

   Сначала мистер Бенсингтон  предложил,  как  только  удастся  изготовить
первую порцию Пищи, испробовать ее на головастиках. Научные  опыты  всегда
проделываются над головастиками, ведь головастики для того и существуют на
свете. Уговорились, что опыты будет проводить именно Бенсингтон,  так  как
лабораторию Редвуда загромождали  в  то  время  баллистический  аппарат  и
подопытные телята, на которых Редвуд изучал частоту  бодательных  движений
теленка и ее суточные  колебания;  результаты  исследований  выражались  в
самых фантастических и неожиданных кривых; пока не закончился  этот  опыт,
присутствие в лаборатории хрупких стеклянных сосудов с головастиками  было
бы крайне нежелательно.
   Но когда мистер Бенсингтон частично посвятил в свои планы кузину Джейн,
она тотчас наложила на них вето, заявив, что не позволит  плодить  в  доме
головастиков и прочую подопытную тварь. Она не против, пусть он в  дальней
каморке занимается своей химией (хоть это - занятие пустое  и  никчемное),
лишь бы там ничего не взрывалось; она даже  позволила  ему  поставить  там
газовую печь, раковину и герметически закрывающийся шкаф - убежище от бурь
еженедельной уборки, которую она  отменять  не  собиралась.  Пусть  уж  он
старается отличиться в своих ученых делах, ведь есть на свете  грехи  куда
более тяжкие: к примеру, мало ли мужчин, одержимых страстью к выпивке!  Но
чтобы он развел тут всякую ползучую живность или резал ее и портил  воздух
- нет, этого она не допустит. Это вредно для здоровья, а он, как известно,
здоровьем слаб, и пускай не спорит, она эти глупости и слушать не  станет.