как назвала его Олеро.  Чего он ожидает,  после того как так
поступает? Любви?
   - Мне  кажется,  он не может выносить кого бы то ни было,
сочувствующего ему,  - сказала Олеро, лежа на нижней койке и
намазывая позолоту на соски грудей.
   - Следовательно, он не может сформировать никаких челове-
ческих  отношений.  Все,  что его доктор Хаммергельд сделал,
это вывернул аутизм наизнанку.
   - Бедный ублюдок, - сказала Олеро. - Томико, ты не будешь
возражать, если Харфекс зайдет ненадолго сегодня вечером?
   - Разве ты не можешь пойти в его каюту? Я всегда чувствую
себя больной, когда вынуждена сидеть в главном салоне с этой
проклятой очищенной репой.
   - Должно быть,  ты ненавидишь его,  не так ли? Я уверена,
он чувствует это.  Но я спала с Харфексом и прошлую ночь то-
же,  и Аснанифойл может возревновать, так как они делят каю-
ту. Было бы лучше встретиться здесь.
   - Обслужи их обоих,  - сказала Томико с грубостью оскорб-
ленной скромности.  Ее Земная субкультура - Восточная Азия -
была пуританской, она была воспитана целомудренной.
   - За  ночь я люблю только одного,  - ответила Олеро с не-
винной искренностью. Белден, Планета-Сад, никогда не обнару-
живала девственности и не открывала колес.
   - Тогда попробуй Осдена, - сказала Томико. Ее собственная
неуравновешенность  была  редко столь очевидна,  как сейчас:
глубоко запрятанная неуверенность в самой себе, проявляющая-
ся сама по себе как разрушающая сила. Она добровольно согла-
силась на эту работу, потому что, по всей вероятности, в ней
не было никакой пользы.
   Маленькая Олеро подняла глаза на нее,  кисточка  в  руке,
глаза широко раскрыты.
   - Томико, так говорить неприлично.
   - Почему?
   - Это было бы отвратительно. Меня не влечет к Осдену!
   - Я не знала,  что это имеет для тебя значение, - сказала
Томико безразлично, хотя она знала. Она собрала какие-то бу-
маги и покинула каюту,  заметив:  - Я надеюсь,  ты и Харфекс
или кто бы там ни был,  закончите к последнему звонку; я ус-
тала.
   Олеро заплакала.  Слезы капали на ее маленькие позолочен-
ные соски.  Она плакала легко. Томико в последний раз плака-
ла, когда ей было десять лет.
   Экипаж корабля был невесел,  но обстановка стала меняться
к лучшему,  когда Аснанифойл и его  компьютеры  засекли  мир
4470.  Он лежал там,  темно-зеленый драгоценный камень,  как
правда на дне гравитационного колодца. Как только они увиде-
ли  увеличивающийся  желто-зеленый диск,  чувство взаимности
стало усиливаться в них.  Эгоизм Осдена, его тщательное бес-
сердечие послужило сейчас объединению остальных.
   - Возможно, - сказал Маннон, - он послан в качестве маль-