Избегая лишних глаз,
                      Подходил к селу в потемках,
                      И служил ему котомкой
                      Боевой противогаз.

                      Шел он, серый, бородатый,
                      И, цепляясь за порог,
                      Заходил в любую хату,
                      Словно чем-то виноватый
                      Перед ней. А что он мог!

                      И по горькой той привычке,
                      Как в пути велела честь,
                      Он просил сперва водички,
                      А потом просил поесть.

                      Тетка - где ж она откажет?
                      Хоть какой, а все ж ты свой,
                      Ничего тебе не скажет,
                      Только всхлипнет над тобой,
                      Только молвит, провожая:
                      - Воротиться дай вам бог...

                      То была печаль большая,
                      Как брели мы на восток.

                      Шли худые, шли босые
                      В неизвестные края.
                      Что там, где она, Россия,
                      По какой рубеж своя!

                      Шли, однако. Шел и я...

                      Я дорогою постылой
                      Пробирался не один.
                      Человек нас десять было,
                      Был у нас и командир.

                      Из бойцов. Мужчина дельный,
                      Местность эту знал вокруг.
                      Я ж, как более идейный,
                      Был там как бы политрук.

                      Шли бойцы за нами следом,
                      Покидая пленный край.
                      Я одну политбеседу
                      Повторял:
                      - Не унывай.

                      Не зарвемся, так прорвемся,