Л.Н.Толстой.
        Крейцерова соната


     А я говорю  вам, что всякий, кто смотрит на женщину с  вожделением, уже
прелюбодействовал с нею в сердце своем. (Матфея V, 28)
     Говорят ему ученики  его: если  такова обязанность человека к  жене, то
лучше не жениться.
     Он же сказал им: не все вмещают слово сие: но кому дано.
     Ибо  есть скопцы, которые  из  чрева матернего  родились  так,  и  есть
скопцы,  которые сделали себя сами скопцами для царства небесного. Кто может
вместить, да вместит. (Матфея XIX, 10, 11, 12)

        "I"
     Это  было ранней весной.  Мы ехали  вторые  сутки. В  вагон  входили  и
выходили едущие  на короткие  расстояния, но трое  ехало, так же  как и я, с
самого  места  отхода  поезда:  некрасивая  и  немолодая  дама,  курящая,  с
измученным  лицом,   в  полу  мужском  пальто  и   шапочке,   ее   знакомый,
разговорчивый человек  лет  сорока,  с  аккуратными  новыми  вещами,  и  еще
державшийся особняком небольшого  роста  господин с порывистыми  движениями,
еще не старый, но с очевидно преждевременно поседевшими курчавыми волосами и
с  необыкновенно  блестящими глазами, быстро  перебегавшими  с  предмета  на
предмет. Он был  одет в  старое от  дорогого  портного  пальто с  барашковым
воротником и высокую  барашковую шапку.  Под пальто, когда оп расстегивался,
видна была  поддевка и русская вышитая рубаха. Особенность  этого  господина
состояла  еще  в  том,  что  он изредка издавал странные  звуки,  похожие на
откашливанье или на начатый и оборванный смех.
     Господин  этот во все время  путешествия старательно избегал  общения и
знакомства с  пассажирами.  На заговариванья  соседей  он  отвечал коротко и
резко и или читал, или, глядя в окно, курил,  или, достав провизию из своего
старого мешка, пил чай, или закусывал.
     Мне казалось,  что он тяготится  своим одиночеством,  н я несколько раз
хотел  заговорить с  ним, но всякий  раз, когда глаза наши  встречались, что
случалось  часто,  так  как  мы  сидели  наискоски  друг  против  друга,  он
отворачивался и брался за книгу или смотрел в окно.
     Во  время  остановки,  перед вечером второго  дня,  на  большой станции
нервный господин этот  сходил за горячей  водой и заварил себе чай. Господин
же  с аккуратными новыми вещами, адвокат,  как я узнал впоследствии, с своей
соседкой, курящей дамой в полумужском пальто, пошли пить чай на станцию.
     Во время отсутствия господина с дамой в вагон вошло несколько новых лиц
и в том числе высокий  бритый морщинистый старик, очевидно купец, в ильковой
шубе и суконном картузе с огромным козырьком. Купец сел против места дамы  с
адвокатом  и  тотчас же вступил  в  разговор  с молодым  человеком,  по виду
купеческим приказчиком, вошедшим в вагон тоже на этой станции.
     Я  сидел наискоски и, так как поезд стоял, мог в те минуты, когда никто
не проходил, слышать урывками их разговор. Купец объявил сначала о  том, что
он едет в свое имение, которое отстоит  только на  одну станцию; потом,  как
всегда, заговорили сначала о ценах, о торговле, говорили, как всегда, о том,
как  Москва  нынче  торгует,  потом  заговорили  о   Нижегородской  ярманке.
Приказчик  стал  рассказывать   про   кутежи   какого-то   известного  обоим