необходимости; то, что неизвестно, -  свободой.  Свобода  для  истории  есть
только выражение неизвестного остатка от того, что мы знаем о законах  жизни
человека.

XI.

   История рассматривает проявления свободы человека в связи с внешним миром
во времени и в  зависимости  от  причин,  то  есть  определяет  эту  свободу
законами разума, и потому история только настолько есть наука, насколько эта
свобода определена этими законами.
   Для  истории  признание  свободы  людей  как  силы,  могущей  влиять   на
исторические события, то есть не подчиненной законам, - есть то же, что  для
астрономии признание свободной силы движения небесных сил.
   Признание это  уничтожает  возможность  существования  законов,  то  есть
какого бы то ни было знания. Если существует хоть одно свободно  двигающееся
тело, то не существует более законов Кеплера и Ньютона и не существует более
никакого  представления  о  движении  небесных  тел.  Если  существует  один
свободный поступок человека, то не существует ни одного исторического закона
и никакого представления об исторических событиях.
   Для истории существуют  линии  движения  человеческих  воль,  один  конец
которых скрывается в  неведомом,  а  на  другом  конце  которых  движется  в
пространстве во времени и в зависимости от причин сознание свободы  людей  в
настоящем.
   Чем более раздвигается перед нашими глазами  это  поприще  движения,  тем
очевиднее законы этого движения. Уловить и определить эти законы  составляет
задачу истории.
   С той точки зрения, с которой наука смотрит теперь на  свой  предмет,  по
тому пути, по которому она идет, отыскивая причины явлений в свободной  воле
людей, выражение законов для науки невозможно, ибо как бы мы ни ограничивали
свободу людей, как только мы ее признали за  силу,  не  подлежащую  законам,
существование закона невозможно.
   Только ограничив эту свободу до бесконечности, то  есть  рассматривая  ее
как бесконечно малую  величину,  мы  убедимся  в  совершенной  недоступности
причин, и тогда вместо  отыскания  причин  история  поставит  своей  задачей
отыскание законов.
   Отыскание этих законов уже давно начато,  и  те  новые  приемы  мышления,
которые  должна  усвоить  себе  история,   вырабатываются   одновременно   с
самоуничтожением, к которому, все дробя и дробя причины явлений, идет старая
история.
   По этому пути шли все науки  человеческие.  Придя  к  бесконечно  малому,
математика, точнейшая из наук, оставляет процесс дробления  и  приступает  к
новому  процессу  суммования  неизвестных,  бесконечно  малых.  Отступая  от
понятия о причине, математика отыскивает закон, то есть свойства, общие всем
неизвестным бесконечно малым элементам.
   Хотя и в другой форме, но по тому же пути мышления шли  и  другие  науки.
Когда Ньютон высказал закон тяготения, он не сказал, что  солнце  или  земля
имеет свойство притягивать; он сказал, что всякое тело,  от  крупнейшего  до
малейшего, имеет свойство как бы притягивать одно другое, то есть, оставив в
стороне вопрос о причине движения  тел,  он  выразил  свойство,  общее  всем
телам, от бесконечно великих до бесконечно малых. То же делают  естественные