не полными лейтенантами.
Кстати, на стажировке мы убедились в низкой боевой готовности
советского военного флота: когда выходили в тот самый единственный раз в
"море" и весь дивизион начал выбирать якоря (стояли кормой к берегу), цепи
запутались и разматывать их пришлось часа два. Тем временем успела выполнить
свои черные замыслы подводная лодка, которую мы по идее командования должны
были "обнаружить" у берегов острова Найссаар.
...Давно уж нет той гауптвахты в центре Таллинна, в двухстах метрах от
мореходного училища, в котором я позже проработал три с половиной десятка
лет. Нет и матросиков и старшинок, которых надо бы сажать на "губу" - отбыли
они на свою исконную родину. Да и мореходка моя недавно уехала за город, в
новый дом, а мой давний стоит темный и мертвый, и проходить мимо него мне
больно и горько, как мимо могилы дорогого человека...
А о судьбах друзей по несчастью, с которыми провел эти полгода на
военной службе, расскажу дальше. Они все в строю, нет лишь Кирилла, который
организовал мне празднование нового 1952 года.
Сейчас лишь сообразил, в какое время проходила вся наша эпопея. Это же
были последние годы Сталина, когда он озверел, впал в паранойю, и трибунал
нам без колебаний организовали бы отцы-командиры, ежели б себя не пожалели.
Ну, пронесло - и слава Богу. Как пронесло меня раньше, на уже
упомянутой комиссии на визу. Придется совершить еще один экскурс - на пять
лет назад.
Ставя себя на место тех мрачных военных с голубыми кантиками на
погонах, что сидели за столом комиссии, теперь думаю: ведь я представлял
прекрасную "мишень" для них. Взаправду: парень скрыл, что его отец враг
народа, хотел пробиться за рубеж, чтобы удрать. Или - передать шпионские
сведения.
Почему они не выбрали этот беспроигрышный вариант? Никто уже не
расскажет. Мелок я им показался, не захотели раскручивать дело?.. А вдруг
пожалели?
Но если бы та комиссия заседала через полгода, когда развернулось
"ленинградское дело", запросто меня могли бы присоединить к "разоблаченным"
руководителям города.
Сейчас, размышляя обо всем этом, внезапно почувствовал себя неуютно.
Честнее - испугался, холодок по спине пробежал.
Пронесло. Чтобы еще десятки лет я мог любоваться голубым небом, синим
морем, зелеными берегами. И вспоминать, и рассказывать о том, что вспомню...
"И если уж сначала было слово на Земле,
То это, безусловно, - слово "море".
Песня