случались.  Особенно  на  первых  курсах.   Потрясением  для  училища  стало
разоблачение    в   массовых   хищениях    любимца   всех    девиц,   лихого
плясуна-чечеточника Славки  Аксенова. В больших коллективах  вирус воровства
плодится часто. Лет через тридцать после этой эпопеи, находясь на практике с
курсантами в  море, я спас  от петли  пойманного парня.  Слямзил  он штаны и
какую-то небольшую валюту у товарища, ребята устроили тайное разбирательство
и  предложили  ему "подумать  о своем поведении",  а он попытался удавиться.
Пришлось  судну заходить  на рейд  Клайпеды и  сдавать парня,  его  долго не
хотели принимать портовые власти. Из училища он сразу отчислился.
     А после "большого гона" мальчиков  какое-то  время многие из них жили у
Марии  Михайловны,  матери  моей  Ляльки.  Мария  Михайловна  была вдовой  и
работала  всего  лишь   машинисткой,  но  кормила-поила  ребят,   пока   они
пристраивались куда-нибудь.  Тогда Вовка Дегтярь, пожив  месяц в семье Ляли,
соблазнил ее...хотя  и  я сам  был виноват,  так  как, выдерживая  характер,
полгода не объявлялся у любимой.
     Но это уже лирика, а о ней - позже.


ДЕЗЕРТИРЫ

     Недавно я заполнял  анкету для подачи  прошения о "виде на жительство в
Эстонской Республике", где живу, кстати, уже  сорок первый год. Среди прочих
вопросов там  надо  было честно признаться, имел ли  я отношение к  службе в
Советской Армии. Написал: "не служил" и  был  не совсем  откровенным. Потому
как полгода все же  провел "на военке" - правда, не в  армии, а в ВМФ - и на
стажировке. Результатом обучения в мореходке было ведь присвоение нам звания
лейтенанта запаса военно-морского флота СССР.
     Так вот, все эти шесть месяцев  прошли для нас довольно  уныло, но, как
говорил  один  мой  хороший знакомый, "с картинками".  Распределили  нас  на
стажировку в Таллинне, где  проживали мои близкие - мать и сестра. Проживали
в  "роскошной"  квартире -  комнатка  и  кухня  в  подвале,  "удобства"  - в
коридоре, где сновали большие нахальные крысы. Крыс ловила и приносила в дом
милая кошка Маша.
     Зато у нашей квартиры было два преимущества:  окна выходили  на уровень
тротуара, и летом, лежа  на  диване,  я  имел  возможность  наблюдать  ножки
проходящих дам,  а  кроме того, прямо  напротив  дома располагался еще  один
подвальчик, пивнушка-забегаловка. В те  времена  водку продавали в розлив на
каждом углу, и была она недорога, вполне доступна даже нам, живущим на хилую
стипендию (правда, получая еще и казенный харч).
     Родной дом в  Таллинне имел лишь я из  всей нашей лихой шараги, и скоро
сюда  потянулись друзья. Мама научила  нас  играть в преферанс,  и вечерами,
когда  была  возможность вырваться  с  корабля, мы "кидали пульку". Угощение
мать  тоже готовила:  винегрет и  пирожки с картошкой,  наше семейное блюдо,
любимое  еще  моим отцом.  Попозже в  Таллинн  поехали и  близкие корешей  -
сестры, мамы и невесты. Как-то размещались, все больше навалом.
     Но как раз возможность вырваться в увольнение для меня и еще двух ребят
скоро оказалась сильно ограниченной. Чтобы понять - почему, придется  кратко
рассказать о смысле и характере нашей службы-стажировки. Между прочим, когда
я в 1967  году сделал  книгу - роман о молодом  моряке, описал в сокращенном
виде  и  этот жизненный  период  моего героя.  Но редактор немедленно взвыл: