немного поплавать под ее командованием - на практике летом 1949 года
совершить рейс от Мурманска до Архангельска. Боцман парохода "Баскунчак",
морячина еще с двадцатых годов, трепетал перед Анной Ивановной. Но в училище
она не была чрезмерно суровой, а ко мне вообще отнеслась подчеркнуто
внимательно и добро.
Владимир Владимирович Александровский - высокий, полный, большой
диалектик. Вел теорию девиации, после я преподавал эту науку в Таллиннской
мореходке. Лекции "Александрович" читал небрежно, между прочим, но знал дело
хорошо. И с ним я встретился, уже сам будучи педагогом, приезжал он к нам
председателем госкомиссии. Мы ему банкет организовали, в этих делах Владимир
Владимирович был мастак и знаток. Написал неплохой учебник по навигации, лет
десять по нему учили ребят... Да, в коротком промежутке, уже когда мы ушли
из мореходки, В.В.Александровский возглавлял Академию морского транспорта -
учебное заведение для повышения квалификации больших начальников. Вот эта
работа была для него - солидности, представительства в нем хватало.
Почему-то запомнился химик - профессор Сердюков. Наверное, потому, что
его охмурила лаборантка кабинета химии, какой-то скандал случился.
Когда я пришел в Таллиннское училище, главным моим предметом стала
мореходная астрономия (астронавигация, как ее называют на ВМФ). В ЛВМУ ее
вел капитан 1 ранга Александр Петрович Гедримович, воспитанник Морского
корпуса еще царских времен. В нем, как и в професорах Б.П.Хлюстине и
А.П.Ющенко, тоже вышедших из Морского корпуса, присутствовала глубокая
интеллигентность, и они казались несколько возвышающимися над нами. Да так и
было - они ведь пришли из другого мира. Но все были прекрасными знатоками
своего дела, специалистами высшего класса. И с милыми, забавными привычками,
которые запоминаются всегда надолго. Александр Петрович любил и часто
использовал такую приговорку: "Моряк должен быть шустрым, а не ЛОПУ..." И мы
хором рявкали: "...ХОМ!!!" И еще у него к концу лекции на кончике носа
зависала трогательная, вовсе не противная капелька...
Практику астрономии с третьего курса вел Б. И. Красавцев. О нем еще
скажу. Когда я, работая над учебником, познакомился с ним поближе (даже в
море пару раз ходили вместе), оценил тщательность, строгость в научных
вопросах и делах с его стороны. От него имел много ценной помощи и горевал
искренно, когда Борис Иванович так рано ушел из жизни.
Совсем не запомнились военные преподаватели, а у нас на курс
милитаристской подготовки отводилось немало времени и внимания. Кавторанги и
майоры, как потом и в ТМУ, читали лекции по конспектам, не отрываясь от
тетради (так полагалось по методике военных кафедр), и это нам, естественно,
не нравилось. Потому, видимо, придя в ТМУ, я дал себе зарок: не заглядывать
в конспект. Есть такой преподавательский афоризм: учитель должен знать
материал хотя бы на один урок раньше, чем ученики.
Елену Михайловну Кабировскую вспомнить надо обязательно. Должность
звучная - флаг-секретарь начальника ЛВМУ. Знала в лицо и помнила фамилии
сотен курсантов. Когда я через год, в январе 1947 года, пришел в приемную,
спокойно приветствовала: "А, Титов, добрый день!" И всегда была готова
помочь-протолкнуть курсантский рапорт побыстрее...
Получилось у меня, что все наши педагоги-лекторы были отличные
специалисты. Почему же тогда, придя на флот, я обнаружил, что совершенно не
имею практических навыков? Так как попал на пассажирский пароход сразу на