тературу, усердно налегая на военную историю.
В сентябре 1791 г. он снова попал на Корсику, куда ему удалось полу-
чить перевод по службе. На этот раз он окончательно разошелся с Паоли,
потому что тот уже прямо вел дело к отторжению острова от Франции, чего
Наполеон ни в коем случае не хотел. Когда в апреле 1791 г. разгорелась
борьба между контрреволюционным духовенством, всецело поддерживавшим се-
паратиста Паоли, и представителями революционных властей, то Бонапарт
даже стрелял в мятежную толпу, напавшую на предводительствуемый им от-
ряд. В конце концов он стал подозрителен к властям, так как сделал по-
пытку завладеть крепостью (без распоряжения сверху). Он уехал во Фран-
цию, где ему необходимо было немедленно явиться в Париж, в военное ми-
нистерство, чтобы оправдаться в своем несколько сомнительном поведении
на Корсике. Приехал он в столицу в конце мая 1792 г. и был личным свиде-
телем бурных революционных событий этого лета.
У нас есть точные данные, чтобы судить, как 23-летний офицер отнесся
к двум центральным событиям этих месяцев: к вторжению народной массы в
Тюильрийский дворец - 20 июня - и к свержению монархии - 10 августа 1792
г. Будучи не участником, а лишь посторонним, случайным свидетелем и имея
возможность высказаться оба раза в интимном кругу, он мог совершенно
свободно дать простор истинным своим чувствам, всем своим инстинктам. И
его высказывания не оставляют никаких сомнений в смысле их полнейшей яс-
ности и недвусмысленности: "Пойдем за этими канальями",- сказал он
Бурьену, с которым был на улице, видя толпу, шедшую к королевскому двор-
цу 20 июня. Когда перепуганный этой грозной демонстрацией Людовик XVI
поклонился толпе из окна, к которому подошел в красной фригийской шапке
(одной из эмблем революции), Наполеон сказал с презрением: "Какой трус!
Как можно было впустить этих каналий! Надо было смести пушками 500-600
человек,остальные разбежались бы!" Я смягчаю эпитет, примененный Наполе-
оном к Людовику XVI, так как передать его в точности в печати нет ни ма-
лейшей возможности. 10 августа (в день штурма Тюильри и низвержения Лю-
довика XVI) он снова на улице и снова повторяет этот эпитет по отношению
к королю, а революционных повстанцев обзывает "самой гнусной чернью".
Конечно, он не мог, стоя в толпе и глядя на штурм Тюильри 10 августа
1792 г., знать, что французский трон, с которого в этот момент сгоняют
Людовика XVI, тем самым очищается именно для него, Бонапарта, так же как
стоявшие вокруг него массы, восторженными криками приветствовавшие рож-
дение республики, не могли подозревать, что этот незаметный, затерянный
в толпе, худой, маленький молодой офицер в поношенном сюртуке задушит
эту республику и станет самодержавным императором. Но интересно отметить
этот инстинкт, заставлявший Наполеона уже тогда думать о картечи как о
наиболее подходящем способе отвечать на народные восстания.
Он побывал еще раз на Корсике. Но приехал он туда как раз в тот мо-
мент, когда Паоли окончательно решил отделить Корсику от Франции и пре-
дался англичанам. Наполеону удалось незадолго до захвата острова англи-
чанами, после долгих приключений и опасностей, бежать с Корсики и увезти
с собой мать и всю семью. Это было в июне 1793 г. Едва они скрылись, как
дом их был разграблен сепаратистами - приверженцами Паоли.
Начались годы тяжелой нужды. Большая семья была совсем разорена, и
молодому капитану (Наполеон получил незадолго до того этот чин) приходи-
лось содержать мать и семерых братьев и сестер. Он их устроил кое-как