ла отправку этих бумаг прямо в Париж, к Баррасу. Дело в том, что в одной
из бумаг (и притом в самой важной для обвинения Пишегрю) другой агент
Бурбонов, Монгайар, между прочим рассказывал, что он побывают в Италии у
Бонапарта в главной квартире армии и пытался с ним тоже вести перегово-
ры. Хотя ничего больше и не было, кроме этих ничего не значащих строк,
хотя Монгайар и мог под каким-нибудь предлогом действительно побывать
под чужим именем у Бонапарта, но генерал Бонапарт решил, что лучше эти
строки уничтожить, чтобы не ослаблять впечатления касательно Пишегрю. Он
приказал доставить к себе д'Антрэга и предложил ему тут же переписать
этот документ, выпустив нужные строки, и подписать его, грозя иначе
расправиться с ним. Д'Антрэг мигом сделал все, что от него требовалось,
и был спустя некоторое время выпущен (т. е. ему было устроено мнимое
"бегство" из-под стражи). Документы вслед за тем были Бонапартом отправ-
лены и доставлены Баррасу. Это развязало руки "триумвирам". Они не сразу
опубликовали ужасающую бумагу, которую им доставил Бонапарт, но сначала
подтянули особенно верные дивизии, затем подождали генерала Ожеро, кото-
рого спешно отрядил Бонапарт из Италии в Париж на помощь директорам.
Кроме того, Бонапарт обещал прислать из вновь реквизированных в Италии
денег 3 миллиона франков золотом для усиления средств Директории в
предстоящий критический момент.
В 3 часа ночи 18 фрюктидора (4 сентября 1797 г.) Баррас приказал
арестовать двух подозрительных по своей умеренности директоров; Бартеле-
ми был схвачен, а Карно успел бежать. Начались массовые аресты роялис-
тов, чистка Совета пятисот и Совета старейшин, за арестами последовала
высылка их без суда в Гвиану (откуда не очень многие вернулись впос-
ледствии), закрытие заподозренных в роялизме газет, массовые аресты в
Париже и провинции. Уже на рассвете 18 фрюктидора всюду красовались ог-
ромные плакаты: это были напечатанные документы, подлинники которых, как
сказано, прислал в свое время Бонапарт Баррасу. Пишегрю, председатель
Совета пятисот, был схвачен и тоже увезен в Гвиану. Никакого сопротивле-
ния этот переворот 18 фрюктидора не встретил. Плебейские массы ненавиде-
ли, роялизм еще больше, чем Директорию, и открыто радовались удару, сок-
рушившему надолго старых приверженцев династии Бурбонов. А "богатые сек-
ции" на этот раз на улицу не вышли, хорошо помня страшный вандемьерский
урок, который преподал им в 1795 г. при помощи артиллерии генерал Бона-
парт.
Директория победила, республика была спасена, и победоносный генерал
Бонапарт из своего далекого итальянского лагеря горячо поздравляют Ди-
ректорию (которую он уничтожил спустя два года) со спасением республики
(которую он уничтожит спустя семь лет).
Бонапарт был доволен событием 18 фрюктидора еще и в другом отношении.
Леобенское перемирие, заключенное с австрийцами еще в мае 1797 г., так и
оставалось перемирием. Австрийское правительство вдруг стало летом обна-
руживать признаки бодрости и почти грозить, и Бонапарт прекрасно знал, в
чем тут дело; Австрия, как и вся монархическая Европа, затаив дыхание,
следила за тем, что разыгрывалось в Париже. В Италии ждали со дня на
день свержения Директории и республики, возвращения Бурбонов и ликвида-
ции поэтому всех французских завоеваний. 18 фрюктидора с разгромом роя-
листов, с публичным изобличением измены Пишегрю положило конец всем этим
мечтаниям.