Вышиваний!
   В них - немота
   Несбывшихся названий,
   Казненных
   Привередливой рукой.
   В последний миг
   Отвергнутые страсти,
   А почему -
   Ни вспомнить, ни забыть!
   И я виновен
   В превышенье власти,
   Когда решалось -
   Быть или не быть.
   Три звездочки
   Поставлю я и рад,
   И в облаках влюбленности
   Летаю!
   Влюбленность я
   Любви предпочитаю -
   Незнанья в ней
   Прелестен аромат.

   И настал день - девочка получила расчет на Гидрострое! Денег в  кассе  не
было, ее не хотели отпускать, и она согласилась получить взамен денег ничего
не стоящие советские облигации. Девочке было девятнадцать лет, она совсем не
знала жизни и ни с кем еще не ходила на танцы.
   Хочу описать временный, подвесной на тросах мост  через  потесненную  уже
Волгу. Он висел, раскачиваясь  настилом  -  своими  тремя  досками,  сбитыми
наспех,  высоко  над  Волгой.  Рабочие  той  весной  ходили   по   нему   со
сталинградского берега на работу и обратно. Однажды с гулянки и  я  оказался
на цирковом этом сооружении и могу поклясться: больше не хочу.
   И вот девочка Лида в сопровождении моего дружка Толи  Пилипенко  со  всем
имуществом ступает на эту шаткую стезю! Надо описать  имущество,  раз  уж  я
вспомнил про свою мебель - книгу "Двенадцать стульев".  Чемодан  не  знаю  с
чем, но и с духами в синем флаконе "Огни Москвы" и двумя щетками - одежной и
сапожной.  Плюс  отдельный  сверток-скатка,  в  которой  было  и   настоящее
приданое: мамина пуховая перинка и подушка, завернутые в мамину же клетчатую
шаль, наподобие пледа. Имущества как бы и чуть, но где взять свободные руки,
чтобы держаться за трос и не упасть в чернеющую внизу Волгу?
   А если сказать вам по секрету, что девочка  Лида  и  до  сих  пор  боится
стоять даже на балконе третьего этажа, то с чем, скажите, можно сравнить  ее
подвиг? С прыжком акробатов Довейко - три сальто с приземлением на ходули? А
не хотите больше - с переходом Суворова через Альпы?!
   Такое можно совершить лишь однажды. Я вообще считаю, что все  героические
поступки совершаются по недомыслию. Если не понимаешь опасности. Ну,  и  еще
по большой любви.
   Наш случай был вторым: она меня любила! Так считал я всю  нашу  долгую  и
счастливую жизнь. И только недавно, вспоминая этот переход, я спросил Лиду:
   - Какая же должна быть любовь, чтобы отважиться на такое?
   - Да нет, - сказала Лида, - я  тогда  еще  не  знала,  что  такое  любовь