четверых,  разрезав  крест-накрест,  мне  тоже  всегда  казалось,  что   мне
достается каши меньше всех. На долгие годы я познакомился, да что там,  даже
сжился с постоянным чувством голода. Это было более чем чувство  -  казалось
вообще, что оголодала вся страна вокруг. Неправда. Я только недавно описывал
все эти "фонтаны форели" по дороге вдоль Дона. Просто я всегда жил трудно.
   Не так просто было устроить меня  и  в  восьмой  класс:  почему  приходит
дедушка, а не родители, и где они, кстати? Мальчик вроде бы хороший  -  одни
пятерки, но не зайдет ли мама? Мама зайти  не  может,  а  дедушка  не  может
врать!
   И вот  я  все  же  учусь  в  школе-новостройке  номер  30,  в  знаменитом
Богатяновском переулке. В том самом, где согласно песне  "открылася  пивная,
там были девочки Маруся, Роза, Рая..." И до тюрьмы подать рукой. Тюрьма тоже
была знаменитой. И мы еще окажемся в ней, дайте закончить  школу  и  немного
повоевать!
   О том, чтобы поступить в престижную тогда  спецшколу,  не  могло  быть  и
речи. Носить военные штаны с лампасами, ходить строем по Садовой  с  песнями
"Пропеллер громче песню пой!",  да  не  дай  Бог,  с  голубыми  авиационными
петлицами, дедушка и внучек - оба враги народа - не могли и мечтать.
   Ладно, тетя Соня,  заверните  мне  холодную  котлетку  с  хлебом  -  меня
пригласили  на  просмотр  в  детскую  футбольную   команду   "Спартак"!   На
тренировочном поле стадиона "Пищевик" меня поставили против  юношей,  и  мы,
дети, их поволокли. "Поволокли" может поцарапать чье-то пуританское ухо.  Но
поскольку вся книга еще впереди, заранее принесу извинения: я говорю и  пишу
(чего стоят одни только песни "Лесоповала"!) на том живом языке, без  купюр,
который услышал и узнал с детства. С  купюрами,  как  из  химчистки,  и  нет
настоящего языка. И мне не западло  употреблять  босяцкое  слово  "западло".
Примите уверения в совершенном к вам почтении.
   И при счете 6:4 в пользу детей тренер (опять никчемная фамилия  -  Леонид
Перминов) - вратарь взрослой команды! - крикнул с бровки:
   - Дайте пацану бить пенальти!
   И я пробил щечкой впритирку с верхним углом ворот, тогда еще  квадратного
сечения. Не потому, что я так именно и хотел, а потому, что я и  вообще  бил
всегда, с шести лет, близко к тому месту, куда надо. И мне выдали  настоящую
спартаковскую форму - красную с белой полосой и заветным ромбиком футболку и
бутсы. Враг народа в бутсах тридцать седьмого размера!
   А когда закончился  поздней  осенью  календарь  городского  первенства  и
полетели белые мухи, я как-то после  школы  взлетел  лётом  на  третий  этаж
своего дома и - о счастье! - оторопел: стоит моя  мама,  живая  и  целая,  с
завязанной узлом  старенькой  белой  шалью,  и  звонит  в  дедушкин  звонок!
Господи, бывали же чудеса во все времена!
   Оказалось впоследствии, что когда либеральный кровопийца Лаврентий  Берия
сменил на палаческом посту железного наркома Ежова, он по  какой-то  запарке
распорядился выпустить из таганрогских  застенков  целиком  всю  камеру  жен
врагов народа, с прекращением следствия. Досталось же, думаю, ему от Самого!
Либерал хуев! Мама пришла вся в прыщах от подвального сидения.  В  прыщах  и
слезах.
   Сбегали за пирожными в кондитерскую на углу Казанского, счастью и  слезам
не было конца.  Так  появились  в  дедушкиной  семье  уже  два  неприкаянных
дармоеда. Вскоре, собрав по всей родне какие-то деньги, купили  нам  комнату
на границе города с Нахичеванью, на Нольной линии, за театром и  рядышком  с