Кипел для него самовар!
Он рассказывал нам
Про живого, да-да,
Антон Палыча!
Александр Николаич,
О как же я, Господи, стар!
Вообще все в Таганроге тех лет еще помнило Антона Павловича Чехова. И так
естественно первые мои литературные опыты были сочинениями в духе Антоши
Чехонте, в которых я, надо признать, не преуспел. Они публиковались в
школьном рукописном журнале, но другим авторам Чехонте удавался лучше. И я
понял - Чехова из меня не получится, не потяну. А я никогда не позволял себе
быть не первым!
Что же касается Пушкина, то тут дело обстояло как будто бы лучше. "У
Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том, и днем и ночью кот ученый
все ходит по цепи кругом" - стишки сами сочинялись, прямо летело. Даже про
Павлика Морозова. Нет, стать Пушкиным - это казалось возможным.
Нет, я не видел Серафима!
Не буду хвастать -
Нет так нет,
А был соседский мальчик
Фима,
И этот Фима был поэт.
И он писал, не зная правил,
Стихи приличные порой,
Где пионер Морозов Павел
Был положительный герой.
Как Павлик письменно и устно
Клеймил любого подлеца,
Считая классовое чувство
Превыше личного отца.
И я, подобно скомороху,
Перо в чернила погрузил
И беспощадную эпоху
Я вслед за Фимой отразил.
И мама очень огорчалась,
Что я - неопытный акын:
В моей тетрадке получалось,
Что все же Павлик -
Сукин сын!
Мне часто ошибочно кажется и теперь, что школа не дала мне ничего. Хотя
ясно: тяжесть этих ненужных знаний, пожалуй, перевешивает все, что я узнал
после. Но лавируя ради футбола, как бы не пересидеть лишнего за книгой, я
много не узнал даже из того, что успевали так или иначе узнать мои