ОДИННАДЦАТЫЙ ПУНКТ
   У нас нет законов. То есть не то чтобы вообще никаких,  нет  таких,  чтоб
регламентировали всю нашу жизнь и мы бы их знали, как  пианист  знает  ноты.
Конечно, нельзя ехать на красный свет светофора.  Ну,  а  если  вы  проехали
красный, зазевавшись, что последует дальше  -  автомобильный  суд,  счет  на
оплату штрафа в банк, просто ли расчет на месте по квитанции, самосуд  ли  и
взятка автоинспектору? Этого пока никто не знает. Не было четвертого чтения.
   Сколько стоит отправить письмо в Липецк и сколько - в Сан-Франциско?  Эти
тарифы бесконечно меняются, и бессмысленно запасаться конвертами на почте. Я
и письма писать перестал из-за этой глупости. А сколько нам платить  налогов
и сколько всего налогов - загадка, и разгадка затерялась в Думе, где все еще
идет столетняя политическая война между шариковыми... тьфу ты! шандыбиными.
   Нет,  есть  какие-то  чудодейственные  законы,  проскочившие  раскаленную
взаимной ненавистью депутатов Думу. Например, пулей-дурой проскочило решение
об отмене смертной казни. Какая удача!  И  момент  выбрали  -  когда  кругом
стрельба по живым людям, серийные заказные  убийства,  маньяки,  не  имеющие
вообще права жить среди людей! Обогнали  все  демократические  страны.  И  я
вписал еще одну в наши лесоповальские частушки.

   Нам судья три года ровно
   Третий срок дает условно!
   Ставит нам условие -
   Воруйте на здоровие!
   И сидят нелюди  по  спецзонам,  смотрят  телевизор,  и  надежда,  которая
умирает последней, у этих серийных душегубов имеется: глядишь, придумают еще
почетное звание "за-служенный маньяк Российской Федерации".
   Раньше, при советской власти (тьфу-тьфу, чтоб  ее  век  не  видать  и  не
помнить!), законов тоже не было, их заменяла революционная целесообразность.
Поэтому и явка  на  избирательные  участки,  и  процент  проголосовавших  на
выборах "за" составляли всегда неубедительные 100 процентов.  А  ежели  были
несогласные, то для них у власти имелась  четко  напечатанная  статья  58  в
Уголовном кодексе. По этой статье любое  наше  действие  оценивалось  четко:
58-1 - измена Родине, 58-3 - бандитизм, 58-6 - шпионаж, далее - терроризм  и
диверсия, далее - знаменитая статья 58-10, по которой в принципе мы все были
как бы заранее осуждены, - антисоветская агитация.
   А был еще одиннадцатый пункт. И вот по этому одиннадцатому не знаю,  кому
в голову пришло собрать нас  в  контрреволюционную  организацию.  Нас,  трех
студентов  строительного  института,  никак  друг  с  другом  не  связанных,
наподобие редиски: почему именно эти десять-пятнадцать  редисок  попадают  в
один пучок?
   Ко мне прицепили двоих моих приятелей - Никиту Буцева, казака из  станицы
Багаевской,  и  Илью  Соломина,  еврея  из  Минска,  у  которого  всю  семью
расстреляли немцы и который, учась в Ростове,  снимал  угол,  просто  жил  у
тетушек Наташи Решетовской, жены уже  сидевшего  в  лагере  своего  комбата,
будущего писателя Солженицына.
   Я, помнится, вскользь уже касался этой темы. Сейчас решил  рассказать  об
одиннадцатом пункте крупным планом. Ведь сохранись он у меня, я,  который  и
так с детства  знал  об  этой  Системе  больше  других,  так  и  остался  бы
политиче-ским человеком, ввергнутым в диссидентство, обреченным  на  тюрьмы,
психушки и эмиграции. Вышел бы с теми семью на Красную площадь. Когда совдеп