ли ему пьеса. Такие, ка он,  все  делают  напоказ,  они  даже  место  себе
расчищают, прежде чем ответить на вопрос. Он сделал шаг назад - и наступил
прямо на ногу даме, стоявшей сзади.  Наверно,  отдавил  ей  все  ногу!  Он
изрек, что пьеса само по себе не  шедевр,  но,  конечно,  Ланты  -  "сущие
ангелы". Ангелы, черт его дери! Ангелы! Подохнуть можно.
     Потом он и Салли стали вспоминать всяких знакомых. Такого  ломанья  я
еще в жизни не видел. Наперебой  называли  какой-нибудь  город  и  тут  же
вспоминали, кто там живет из общих знакомых.  Меня  уже  тошнило  от  них,
когда кончился антракт. А  в  следующем  антракте  они  опять  завели  эту
волынку. Опять вспоминали какие-то места и каких-то людей. Хуже всего, что
у этого пижона  был  такой  притворный,  аристократический  голос,  такой,
знаете,  утомленный  снобистский  голосишко.  Как   у   девчонки.   И   не
постеснялся, мерзавец, отбивать у меня девушку. Я даже думал, что он сядет
рядом с нами в такси, он после спектакля квартала два шел с  нами  вместе,
но он должен был встретиться с другими пижонами,  в  коктейльной.  Я  себе
представил, как они сидят в каком-нибудь баре в своих пижонских  клетчатых
жилетках и критикуют спектакли, и книги, и женщин, а голоса  у  них  такие
усталые, снобистские. Сдохнуть можно от этих типов.
     Мне и на Салли тошно было смотреть, когда мы сели в такси; зачем  она
десять часов слушала этого подонка из Эндовера? Я решил  было  отвезти  ее
домой - честное слово! - но она вдруг сказала:
     - У меня гениальная мысль! - Вечно у нее гениальные мысли.  -  Знаешь
что, - говорит, - когда тебе надо домой обедать? Ты очень спешишь или нет?
Тебя дома ждут к определенному часу?
     - Меня? Нет, нет, никто меня не ждет! - говорю. И это  была  истинная
правда. - А что?
     - Давай поедем кататься на коньках в Радио-сити.
     Вот какие у нее гениальные мысли!
     - Кататься в Радио-сити? Как, прямо сейчас?
     - Хоть на часок, не больше.  Тебе  не  хочется?  Конечно,  если  тебе
неохота...
     - Разве я сказал, что не хочу? - говорю. - Пожалуйста. Если тебе  так
хочется.
     - Ты правда хочешь? Если не хочешь -  не  надо.  Мне  решительно  все
равно.
     Оно и видно!
     - Там дают напрокат такие чудные короткие юбочки, -  говорит  Джаннет
Кальц на прошлой неделе брала.
     Вот почему ей не терпелось туда пойти. Хотела  покрасоваться  в  этой
юбчонке, которая еле-еле прикрывает зад. Словом,  мы  туда  пошли,  и  нам
сначала выдали коньки, а потом Салли  надела  такую  синенькую  юбочку,  в
которой только задом вертеть. Но это ей дьявольски шло, надо сознаться.  И
не подумайте, что она этого не понимала. Нарочно шла впереди меня, чтоб  я
видел, какой у нее красивый круглый задик. Надо сознаться,  он  и  вправду
ничего.
     Но самое смешное, что  на  всем  этом  проклятом  катке  мы  катались
х_у_ж_е_ в_с_е_х. Да-да, хуже всех! Ужас, что творилось! У  Салли  лодыжки
так подворачивались, что терлись  прямо  об  лед.  И  не  только  вид  был
дурацкий, наверно, ей и больно было до черта. По крайней мере, у меня  все
болело. Я чуть не умер. Вы бы нас видели! И противнее всего, что сотни две