перед зеркалом, когда я вошел. Он полжизни проводил перед зеркалом. Я  сел
в свое кресло и стал на него смотреть.
     - Эй, - сказал я, - ты ей только не говори, что меня вытурили.
     - Не скажу.
     У Стрэдлейтера была одна хорошая черта. Ему не приходилось  объяснять
каждую мелочь, как, например, Экли. Наверно потому, что Стрэдлейтеру  было
на все наплевать. А Экли - дело другое. Тот во все совал свой длинный нос.
     Стрэдлейтер надел мою куртку.
     - Не растягивай ее, слышишь? - сказал я. - Я  ее  всего  раза  два  и
надевал.
     - Не растяну. Куда девались мои сигареты?
     - Вон на столе... - Он никогда не знал, где что  лежит.  -  Он  сунул
сигареты в карман куртки - _м_о_е_й_ куртки.
     Я вдруг перевернул свою красную шапку по-другому,  козырьком  вперед.
Что-то я начинал нервничать. Нервы у меня вообще ни к черту.
     - Скажи, а куда ты с ней поедешь? - спросил я. - Ты уже решил?
     - Сам не знаю. Если будет время, поедем в Нью-Йорк. Она  по  глупости
взяла отпуск только до половины десятого.
     Мне не понравилось, как он это сказал, я ему и говорю:
     - Она взяла  отпуск  только  до  половины  десятого,  потому  что  не
разглядела, какой ты красивый и обаятельный, сукин  ты  сын.  Если  б  она
р_а_з_г_л_я_д_е_л_а, она взяла бы отпуск до половины десятого _у_т_р_а!
     - И правильно! - сказал Стрэдлейтер. Его ничем не подденешь.  Слишком
он воображает. - Брось темнить, - говорит, - напишешь ты за меня сочинение
или нет? - Он уже надел пальто и собрался уходить. - Особенно не старайся,
пусть только будет живописно, понял? Напишешь?
     Я ему не ответил. Настроения не было. Я только сказал:
     - Спроси ее, она все еще расставляет дамки в послед-нем ряду?
     - Ладно, сказал Стрэдлейтер, но я знал, что он не спросит. - Ну пока!
- Он хлопнул дверью и смылся.
     А я сидел еще с полчаса. Просто сидел в кресле, ни  черта  не  делал.
Все думал о Джейн и о том, что у нее  свидание  со  Стрэдлейтером.  Я  так
нервничал, чуть с ума не спятил. Я вам уже  говорил,  какой  он  похабник,
сволочь такая.
     И вдруг Экли опять вылез из душевой в нашу комнату. В первый  раз  за
всю здешнюю жизнь я ему обрадовался. Отвлек меня от разных мыслей.
     Сидел  он  у  меня  до  самого  обеда,  говорил  про  ребят,  которых
ненавидит, и ковырял громадный прыщ у себя на  подбородке.  Пальцами,  без
носового платка. Не знаю, был ли у этой скотины носовой платок. Никогда не
видел у него платка.



                                    5

     По субботам у нас всегда бывал один и тот  же  обед.  Считалось,  что
обед  роскошный,  потому  что  давали  бифштекс.  Могу  поставить   тысячу
долларов, что кормили они нас бифштексом потому,  что  по  воскресеньям  к
ребятам приезжали родители, и старик Термер, вероятно,  представлял  себе,
как чья-нибудь мамаша спросит  своего  дорогого  сыночка,  что  ему  вчера