Тут он, конечно, стал стричь ногти над столом. Его только и заставишь
что-нибудь сделать, когда накричишь на него. Я посмотрел  на  него,  потом
сказал:
     - Ты злишься на Стрэдлейтера за то, что он  говорил,  чтобы  ты  хоть
иногда чистил зубы. Он тебя ничуть  не  хотел  обидеть!  И  сказал  он  не
нарочно, ничего обидного он не говорил. Просто он хотел  сказать,  что  ты
чувствовал бы себя лучше и выглядел бы лучше, если бы хоть изредка  чистил
зубы.
     - А я не чищу, что ли? И ты туда же!
     - Нет, не чистишь! Сколько раз я за тобой следил, не чистишь - и все!
     Я с ним говорил спокойно. Мне даже его было жаль. Я понимаю, не очень
приятно, когда тебе говорят, что ты не чистишь зубы.
     - Стрэдлейтер не сволочь. Он не такой уж плохой.  Ты  его  просто  не
знаешь, в этом все дело.
     - А я говорю - сволочь. И воображала.
     - Может, он и воображает, но в некоторых вещах он человек широкий,  -
говорю.  -  Это  правда.  Ты  пойми.  Представь  себе,  например,  что   у
Стрэдлейтера  есть  галстук  или  еще  какая-нибудь  вещь,  которая   тебе
нравится. Ну, например,  на  нем  галстук,  и  этот  галстук  тебе  ужасно
понравился - я просто говорю к примеру. Значит,  что  он  сделал  бы?  Он,
наверно, снял бы этот галстук и отдал тебе. Да, отдал. Или знаешь, что  он
сделал бы? Он бы оставил этот галстук у тебя на кровати или  на  столе.  В
общем, он бы тебе подарил этот галстук, понятно? А другие - никогда.
     - Черта лысого! - сказал Экли. - Будь у меня столько денег, я бы тоже
дарил галстуки.
     - Нет, не дарил бы! - Я даже головой покачал. - И не думал бы, детка!
Если б у тебя было столько денег, как у него, ты был бы самым настоящим...
     - Не смей называть меня "детка"! Черт! Я тебе в отцы гожусь, дуралей!
     - Нет, не годишься! - До чего он меня раздражал, сказать не  могу.  И
ведь не упустит случая ткнуть тебе в глаза, что ему восемнадцать,  а  тебе
только шестнадцать. - Во-первых,  я  бы  тебя  в  свой  дом  на  порог  не
пустил...
     - Словом, не смей меня называть...
     Вдруг дверь открылась и влетел сам  Стрэдлейтер.  Он  всегда  куда-то
летел. Вечно ему было некогда,  все  важные  дела.  Он  подбежал  ко  мне,
похлопал по щекам - тоже довольно неприятная привычка - и спрашивает:
     - Ты идешь куда-нибудь вечером?
     - Не знаю. Возможно. А какая там погода - снег что ли? Он весь был  в
снегу.
     - Да, снег. Слушай, если тебе никуда  не  надо  идти,  дай  мне  свою
замшевую куртку на вечер.
     - А кто выиграл? - спрашиваю.
     - Еще не кончилось. Мы уходим. Нет, серьезно, дашь мне  свою  куртку,
если она тебе не нужна? Я залил свою серую какой-то дранью.
     - Да, а ты мне ее всю растянешь, у тебя плечи  черт  знает  какие,  -
говорю. Мы с ним почти одного роста, но он весил  раза  в  два  больше,  и
плечи у него были широченные.
     - Не растяну! - Он подбежал к шкафу. - Как делишки, Экли? -  говорит.
Он довольно приветливый малый, этот Стрэдлейтер. Конечно, это притворство,
но все-таки он всегда здоровался с Экли.