было вернуться к ним домой. Наверно, он действительно погладил меня по
голове _п_р_о_с_т_о_ т_а_к. И чем больше я об этом думал, тем больше
мучился и расстраивался. А тут еще у меня вдруг разболелись глаза. Болят,
горят как проклятые, оттого что я не выспался. И потом начался насморк, а
носового платка не было. В чемодане лежали платки, но не хотелось
доставать чемодан из хранения да еще открывать его у всех на виду.
Рядом со мной на скамейке кто-то забыл журнал, и я начал читать.
Может быть, перестану думать о мистере Антолини и о всякой чепухе, хоть на
время забуду. Но от этой проклятой статьи мне стало во сто раз хуже. Там
было про всякие гормоны. Описывалось, какой у вас должен быть вид, какие
глаза, лицо, если у вас все гормоны в порядке, а у меня вид был как раз
наоборот: у меня был точно такой вид, как у того типа, которого описывали
в статье, у него все гормоны были нарушены. Я стал ужасно беспокоиться,
что с моими гормонами. А потом я стал читать вторую статью - как заранее
обнаружить, есть у тебя рак или нет. Там говорилось, что если во рту есть
ранки, которые долго не заживают, значит, ты, по всей вероятности, болен
раком. А у меня на губе внутри была ранка уже _н_е_д_е_л_и_ д_в_е!!! Я и
подумал - видно, у меня начинается рак. Да, веселенький журнальчик, ничего
не скажешь! Я его бросил и пошел прогуляться. Я высчитал, что, раз у меня
рак, я через два-три месяца умру. Серьезно, я так думал. Я был твердо
уверен, что умру. И настроение от этого не улучшилось, сами понимаете.
Как будто начинался дождь, но я все равно пошел гулять. Во-первых,
надо было позавтракать. Есть не хотелось, но я подумал, что все-таки надо
подкрепиться. Съесть, по крайней мере, что-нибудь витаминозное. Я пошел к
восточным кварталам, где дешевые рестораны: не хотелось тратить много
денег. По дороге я увидел, как двое сгружали с машин огромную елку. И один
все время кричал другому:
- Держи ее, чертову куклу, крепче держи, так ее и так! - Очень
красиво говорить так про рождественскую елку!
Но мне почему-то стало смешно, и я расхохотался. Хуже ничего быть не
могло, меня сразу начало мутить. Я чуть не стравил, но потом прошло, сам
не знаю как. И ведь я ничего несвежего не ел, да и вообще желудок у меня
выносливый.
Словом, пока что все прошло, и я решил - надо поесть. Я за-шел в
очень дешевый ресторанчик и заказал пышки и кофе. Только пышек я есть не
стал, не мог проглотить ни куска. Когда ты чем-нибудь очень расстроен,
глотать очень трудно. Но официант был славный. Он унес пышки и ничего с
меня не взял. Я только выпил кофе. И пошел по направлению к Пятой авеню.
Был понедельник, подходило рождество, и магазины торговали вовсю. На
Пятой авеню было совсем неплохо. Чувствовалось рождественское настроение.
На всех углах стояли бородатые Санта-Клаусы, звонили в колокольчики, и
женщины из Армии спасения, те, что никогда не красят губы, тоже звонили в
колокольчики. Я все искал этих двух монахинь, с которыми я накануне
завтракал, но их нигде не было. Впрочем, я так и знал, потому что они мне
сами сказали, что приехали в Нью-Йорк учительствовать, но все-таки я их
искал. Во всяком случае, настроение стало совсем рождественское. Миллионы
ребятишек с матерями выходили из автобусов, выходили и выходили из
магазинов. Как было бы хорошо, если бы Фиби была со мной. Не такая она
маленькая, чтобы глазеть на игрушки до обалдения, но любит смотреть на
толпу и вытворять всякие глупости. Прошлым рождеством я ее взял с собой в