объяснить.
     Мне и не хотелось объяснять. Уж очень у меня болела голова. Я  только
мечтал, чтобы миссис Антолини  поскорее  принесла  кофе.  Меня  до  смерти
раздражает, когда кричат, что кофе готов, а его все нет.
     -  Слушай,  Холден...  Могу  я  задать   тебе   короткий,   несколько
старомодный педагогический вопрос: не думаешь ли ты, что всему свое  время
и свое место? Не считаешь ли ты, что, если человек начал рассказывать  про
отцовскую ферму, он должен придерживаться своей темы, а в другой  раз  уже
рассказать про болезнь дяди?  А  если  болезнь  дяди  столь  увлекательный
предмет, то почему бы оратору не выбрать именно эту тему, а не ферму?
     Неохота было  думать,  неохота  отвечать.  Ужасно  болела  голова,  и
чувствовал я себя гнусно. По правде говоря, у меня и живот болел.
     - Да, наверно. Наверно, надо было взять темой дядю, а не  ферму,  раз
ему про дядю интересно. Но понимаете, чаще всего ты  сам  не  знаешь,  что
тебе интереснее, пока не начнешь рассказывать про н_е_и_н_т_е_р_е_с_н_о_е.
Бывает, что это от тебя не  зависит.  Но,  по-моему,  надо  дать  человеку
выговориться, раз он начал интересно рассказывать и увлекся. Очень  люблю,
когда человек с увлечением рассказывает. Это хорошо.  Вы  не  знали  этого
учителя, этого Винсона. Он вас тоже довел бы до бешенства, он и эти ребята
в классе. Понимаете, он все долбил - надо обобщать, надо упрощать. А разве
можно все упростить, все обобщить? И вообще разве по чужому желанию  можно
обобщать и упрощать? Нет, вы этого мистера  Винсона  не  знаете.  Конечно,
сразу было видно, что он образованный  и  все  такое,  но  мозгов  у  него
определенно не хватало. - Вот вам наконец и кофе, джентльмены!  -  сказала
миссис Антолини. Она внесла поднос с  кофе,  печеньем  и  всякой  едой.  -
Холден, не надо на меня смотреть! Я в ужасном виде!
     - Здравствуйте, миссис Антолини! - говорю. Я хотел встать, но  мистер
Антолини схватил меня за куртку и потянул  вниз.  У  миссис  Антолини  вся
голова была в этих железных штучках для завивки, и губы были не  намазаны,
вообще вид неважный. Старая какая-то.
     - Я вам все тут поставлю.  Сами  угощайтесь,  -  сказала  она.  Потом
поставила поднос на курительный столик, отодвинула  стаканы.  -  Как  твоя
мама, Холден?
     - Ничего, спасибо. Я ее уже давно не видел, но в последний раз...
     - Милый, все, что Холдену может понадобиться, лежит в бельевом шкафу.
На верхней полке. Я ложусь  спать.  Устала  предельно,  -  сказала  миссис
Антолини. По ней это было видно. -  Мальчики,  вы  сумеете  сами  постлать
постель?
     - Все сделаем. Ложись-ка  поскорее!  -  сказал  мистер  Антолини.  Он
поцеловал жену, она попрощалась со мной  и  ушла  в  спальню.  Они  всегда
целовались при других.
     Я выпил полчашки кофе и съел печенье, твердое как  камень.  А  мистер
Антолини опять выпил виски. Видно было, что он  почти  не  разбавляет.  Он
может стать настоящим алкоголиком, если не удержится.
     - Я завтракал с твоим отцом недели две назад, - говорит он  вдруг.  -
Ты об этом знал?
     - Нет, не знал.
     - Но тебе, разумеется, известно, что он  чрезвычайно  озабочен  твоей
судьбой?
     - Да, конечно, известно.