прорыв бросили, и идет она стремительно на Запад. Только где противник -
не ясно. Ничего об этом карта не говорит. И оттого впереди дивизии рвут-
ся два десятка рот, и моя - в их числе. Роты  эти  -  как  растопыренные
пальцы одной ладони. Их задача - нащупать самое уязвимое место в обороне
противника, на которое командир дивизии обрушит свой тысячетонный кулак.
Уязвимое место противника ищут на огромных пространствах, и поэтому каж-
дая из высланных вперед рот идет в полном одиночестве. Знаю я, что  идут
где-то рядом такие же роты лихо и стремительно, но обходя  очаги  сопро-
тивления, - деревни и города. И моя рота тоже в изнурительные стычки  не
ввязывается: встретил противника, сообщил в штаб и отходи. Скорее отходи
и снова вперед. А где-то вдали главные силы, как ревущий поток, прорвав-
ший плотину. "Вперед, ребята, вперед на Запад!"
   А бронетранспортер с белым флагом не отстает.  Он,  проклятый,  вдвое
легче танка, а силищи в нем почти столько же. Пару раз пытался  я  отор-
ваться: мол, высокие скорости - залог  победы.  Но  не  выгорело.  Когда
взводом командовал, то такие вещи вполне проходили, но с ротой не  прой-
дет. Разорвешь колонну, танки по болотам порастеряешь. За это не жалуют,
за это с роты снимают. Черт с вами, думаю, проверяйте на здоровье, а ро-
ту я растягивать не буду...
   - Кран впереди! - кричит по радио командир шестого танка,  высланного
вперед.
   "Кран? Подъемный? Точно! Кран! Весь зелененький, стрела для маскиров-
ки ветками облеплена. Где на поле боя можно кран увидеть? - Правильно! В
ракетной батарее! Каждый ли день такая удача!"
   - Рота! - ору. - Ракетная батарея! К бою...Вперед!
   А уж мои ребята знают, как с ракетными батареями расправляться.  Пер-
вый взвод, обгоняя меня, рассыпается в боевую линию. Второй, резко  уве-
личивая скорость, уходит вправо и, бросая в небо комья грязи из-под  гу-
сениц, несется вперед. Третий взвод уходит влево, огромным крюком  охва-
тывая батарею с фланга.
   - Скорость! - рычу.
   А водители это и без меня понимают. Знаю, что у каждого водителя сей-
час правая нога уперлась в броневой пол, вжав педаль до упора. И  оттого
двигатели взвыли непокорно и строптиво. И оттого рев такой. И оттого ко-
поть невыносимая: топливо не успевает сгорать полностью в двигателях,  и
жутким напором газа его выбрасывает через выхлопные горловины.
   - Разведку прекращаю... квадрат... 13-41... стартовая позиция... при-
нимаю бой... - Это мой радист-заряжающий кричит в эфир наше, может быть,
последнее послание. Ракетные подразделения  и  штабы  противника  должен
атаковать каждый при первой встрече, без всяких на то команд, каковы  бы
ни были шансы, чего бы это ни стоило.
   Заряжающий щелчком обрывает связь и бросает первый снаряд на  досыла-
тель. Снаряд плавно уходит в казенник, и мощный затвор, как нож гильоти-
ны, дробящим сердце ударом запирает ствол. Башня плывет в сторону, а под
моими ногами полетела влево спина механика-водителя, боеукладка со  сна-
рядами. Казенник орудия, вздрогнув, плывет вверх. Наводчик вцепился  ру-
ками в пульт прицела, и мощные стабилизаторы, повинуясь его корявым  ла-
доням, легкими рывками удерживают орудие и башню, не позволяя им  следо-
вать бешеной пляске танка, летящего по пням и корягам.  Большим  пальцем
правой руки наводчик плавно давит на спуск. С тем, чтобы  страшный  удар