Виктор Суворов.
   Аквариум
 
 
   ПРОЛОГ
 
   - Закон у нас простой: вход - рубль, выход - два. Это  означает,  что
вступить в организацию трудно, но выйти из нее -  труднее.  Теоретически
для всех членов организации предусмотрен только один выход из нее -  че-
рез трубу. Для одних этот выход бывает почетным, для других -  позорным,
но для всех нас есть только одна труба. Только через нее мы  выходим  из
организации. Вот она, эта труба... - Седой указывает мне на огромное, во
всю стену, окно. - Полюбуйся, на нее.
   С высоты девятого этажа передо мной  открывается  панорама  огромного
бескрайнего пустынного аэродрома, который тянется до горизонта.  А  если
смотреть вниз, то прямо под ногами лабиринт песчаных дорожек между упру-
гими стенами кустов. Зелень сада и выгоревшая трава аэродрома  разделены
несокрушимой бетонной стеной с густой паутиной колючей проволоки на  бе-
лых роликах.
   - Вот она... - Седой указывает на невысокую, метров в десять, толстую
квадратную трубу над плоской смоленой крышей.
   Черная крыша плывет по зеленым волнам сирени, как плот в  океане  или
как старинный броненосец, низкобортный, с неуклюжей трубой.  Над  трубой
вьется легкий прозрачный дымок.
   - Это кто-то покидает организацию?
   - Нет, - смеется Седой. - Труба - это не только наш  выход,  труба  -
источник нашей энергии, труба - хранительница наших секретов. Это просто
сейчас жгут секретные документы. Знаешь, лучше сжечь, чем хранить.  Спо-
койнее. Когда кто-то из организации уходит, то дым не такой,  дым  тогда
густой, жирный. Если ты вступишь в организацию, то и ты в один  прекрас-
ный день вылетишь в небо через эту трубу. Но это не сейчас. Сейчас орга-
низация дает тебе последнюю возможность  отказаться,  последнюю  возмож-
ность подумать о своем выборе. А чтобы у тебя была над чем  подумать,  я
тебе фильм покажу.
   Седой нажимает кнопку на пульте и усаживается в кресло рядом со мной.
Тяжелые коричневые шторы с легким скрипом закрывают необъятные  окна,  и
тут же на экране без всяких титров и вступлений появляется  изображение.
Фильм черно-белый, старый и порядочно изношенный. Звука  нет,  и  оттого
отчетливее слышно стрекотание киноаппарата.
   На экране высокая мрачная комната без окон. Среднее между цехом и ко-
тельной. Крупным планом - топка с заслонками,  похожими  на  ворота  ма-
ленькой крепости, и направляющие желоба, которые  уходят  в  топку,  как
рельсы в тоннель. Возле топки люди в серых халатах. Кочегары. Вот подают
гроб. Так вот оно что! Крематорий. Тот самый, наверное, который я только
что видел через окно. Люди в халатах поднимают гроб и устанавливают  его
на направляющие желоба. Заслонки печи плавно расходятся в стороны,  гроб
слегка подталкивают, и он несет своего неведомого  обитателя  в  ревущее
пламя.
   А вот крупным планом камера показывает лицо живого человека. Лицо со-
вершенно потное. Жарко у топки. Лицо показывают со всех сторон бесконеч-