Лоренс Стерн.
        Сентиментальное путешествие по Франции и Италии

----------------------------------------------------------------------------
     Перевод А. Франковского
     Серия "Библиотека всемирной литературы"
     М., Художественная литература, 1968
     OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------

     - Во Франции, - сказал я, - это устроено лучше.
     - А вы бывали во Франции? - спросил мой собеседник, быстро повернувшись
ко мне с самым учтивым победоносным видом. -  "Странно,  -  сказал  я  себе,
размышляя на эту тему, - что двадцать одна миля пути на корабле, -  ведь  от
Дувра до Кале никак не дальше, - способна дать человеку такие права. -  Надо
будет самому удостовериться". - Вот почему,  прекратив  спор,  я  отправился
прямо домой, уложил полдюжины рубашек  и  пару  черных  шелковых  штанов.  -
Кафтан, - сказал я, взглянув на рукав, - и  этот  сойдет,  -  взял  место  в
дуврской почтовой карете, и, так как пакетбот отошел  на  следующий  день  в
девять утра, - в три часа я уже сидел за обеденным столом перед  фрикасе  из
цыпленка,  столь  неоспоримо  во  Франции,  что,  умри  я  в  эту  ночь   от
расстройства желудка, весь мир  не  мог  бы  приостановить  действие  Droits
d'aubaine; {В силу этого закона, конфискуются все вещи  умерших  во  Франции
иностранцев (за исключением швейцарцев и шотландцев),  даже  если  при  этом
присутствовал наследник. Так как доход от этих случайных  поступлений  отдан
на откуп, то изъятий ни для кого не делается. - Л.  Стерн.}  мои  рубашки  и
черные шелковые штаны - чемодан и все прочее  -  достались  бы  французскому
королю, - даже миниатюрный портрет, который я так давно ношу и хотел бы, как
я часто говорил тебе, Элиза, унести с собой в могилу, даже его сорвали бы  с
моей шеи.  -  Сутяга!  Завладеть  останками  опрометчивого  путешественника,
которого  заманили  к  себе  на  берег  ваши  подданные,  -  ей-богу,   ваше
величество, нехорошо так поступать! В  особенности  неприятно  мне  было  бы
тягаться  с  государем  столь  просвещенного  и   учтивого   народа,   столь
прославленного своей рассудительностью и тонкими чувствами -
     Но едва я вступил в ваши владения -


        ^TКАЛЕ^U

     Пообедав и выпив за здоровье французского короля, чтобы  убедить  себя,
что я не питаю к нему никакой неприязни, а,  напротив,  высоко  чту  его  за
человеколюбие, - я почувствовал себя выросшим на целый дюйм благодаря  этому
примирению.
     - Нет, - сказал я, - Бурбоны совсем не жестоки; они могут заблуждаться,
подобно другим людям, но в их крови есть нечто кроткое.  -  Признав  это,  я
почувствовал на щеках более нежный румянец - более горячий и располагающий к
дружбе, чем тот, что могло вызвать бургундское (по крайней мере, то, которое
я выпил, заплатив два ливра за бутылку).
     - Праведный боже, - сказал я, отшвырнув ногой свой чемодан,  -  что  же
таится в мирских благах, если они так озлобляют наши души и постоянно ссорят