результатов, так как Эйми была слишком поглощена своими  мыслями,  чтобы
эффективно выполнить возложенную на нее миссию. На уме у нее было совсем
другое, и сейчас,  приняв  решение,  она  незамедлительно  приступила  к
выполнению задуманного. Наклонившись к водителю, Эйми попросила высадить
ее на автобусной остановке возле Девятой авеню. Раз эта поездка  связана
с ее личными делами, решила она, то и расплачиваться придется  самой,  а
потратить лишние тридцать или сорок центов ей не по карману.
   Сойдя с автобуса на остановке "Двадцать третья улица", Эйми на  своих
двоих миновала три коротких квартала к северу и один длинный - к  западу
дома. Трехэтажное кирпичное здание, перед которым она остановилась, было
старым и мрачным, с аркой и мощенным булыжником въездом для  грузовиков;
ничего на фасаде или при входе не указывало на  его  предназначение  или
хотя  бы  на  то,  зачем  оно  коптит  небо;  и,   только   перейдя   на
противоположную сторону улицы и задрав  голову,  можно  было  разглядеть
намалеванную на кирпичах верхнего этажа поблекшей белой краской надпись:
"Лакомства Тингли".
   На  первом  этаже  находился  мрачный  холл  и  грязная,   запущенная
лестница, ступеньки которой за долгие годы ее терпеливого  существования
были стерты тысячами  спешащих  ног.  Этажом  выше  раздавался  довольно
громкий  гул  -  шум  машин,  доносящийся  из-за  высоких,  до   потолка
перегородок; а когда Эйми открыла дверь в одной из перегородок слева,  к
нему добавился еще и стук пишущих  машинок  вместе  с  прочими  звуками,
характерными  для  офиса.  Здесь  располагалась  приемная.  Взору   Эйми
предстали  другие  перегородки,  и  в  окошко  одной  из  них  высунулся
седоволосый мужчина, заявив надтреснутым голосом, что, как он  полагает,
мистер Тингли находится где-то в здании. Эйми поняла, что сослепу он  не
узнал  ее,  и  уже  приготовилась  было  назвать  себя,  когда  услышала
собственное имя, произнесенное неожиданно совсем в другом месте  молодым
человеком, возникшим в соседней двери.
   Он взглянул на нее и, явно изменив предполагаемый маршрут, подошел  к
окошку.
   - Эйми? Никак ты! Привет!
   - Привет, Фил! - Она позволила  длинным  костлявым  пальцам  молодого
человека вцепиться в свою протянутую руку, надеясь, что на  ее  лице  не
отразилось  ощущение  дискомфорта  и  отвращения,  которые  она   всегда
испытывала при одном его виде. Особенно Эйми был  неприятен  его  рот  с
вечно опущенными уголками губ: они беспрестанно подергивались, напоминая
поведение фанатика или стоика, героически выдерживающего пытку.
   Эйми изобразила улыбку.
   - Сколько лет, сколько зим! Как поживает технократия?
   - Технократия?.. - Он насупился. - Право, не знаю.
   Бог мой, по-моему, ей место на свалке истории!
   - Ох! - с сомнением покачала головой Эйми. -  А  я-то  грешным  делом
полагала, что это дорога к счастью или богатству.  А  может,  к  тому  и
другому одновременно.
   - Нет, нет, никогда! Это, возможно, и есть шаг к познанию сути вещей,
но и только. Истина, как и  жизнь,  динамична.  -  С  этими  словами  он
вытащил  из  кармана  небольшую  брошюру.  -  Вот,   познакомься.   Тебе
понадобится прочесть это несколько  раз,  чтобы  вникнуть  в  содержание
памфлета...