- Он ударил нашего отца! - выдавил Ниргол, держась за живот - в сотый раз
за последние одиннадцать лет, и Дэбэлш ответил так же, как всегда:
   - Он убил его, чтобы спасти свою жизнь,  причем  тот  вершил  богомерзкое
дело!
   - Ну да, развлекался со шлюхой, - огрызнулся Горнил. -  Разве  распутство
преступление? Кьюлаэра сотворил новую шлюху, а за это ты его не убил!
   - Обманутая женщина  -  не  шлюха,  и  она  уже  помолвлена  с  Тэмбэтом,
беременная или нет!
   - Ну и дурак он, - пробормотал Ниргол, правда, не  слишком  убежденно.  -
Что для Тэмбэта - одной женой больше или одной меньше?
   - А вы вдвойне дураки,  раз  убиваете  человека  за  то,  что  он  бросил
женщину! - Голос Дэбэлша слабел, он отталкивал юношей. - Проваливайте теперь
же, или вы на всю деревню навлечете гнев богов!  Им  решать,  жить  Кьюлаэре
либо умереть! Прочь!
   Юноши протестовали, но голоса их становились все тише:
   Дэбэлш гнал их все дальше. Кьюлаэра лежал задыхаясь - и мучаясь.  Боль  в
ребрах вынуждала дышать осторожно - и еще боль в  голове,  в  руках,  ногах,
груди и спине. Он усмирял боль,  сосредоточиваясь  на  чувстве  мстительного
удовлетворения, какое получил, украв и спрятав  деревенское  сокровище.  Они
посинеют, когда обнаружат пропажу. Но  сразу  же  он  представил  себе,  что
сделают его братья, если вернутся и найдут его лежащим здесь  без  сознания.
Эта мысль придала Кьюлаэре достаточно сил, чтобы доползти до густых  кустов.
Он зарылся в  перегной,  из  последних  сил  поднял  налитую  свинцом  руку,
забросал себя листьями и лег, в отчаянии пытаясь остаться в сознании...
   Но неудачно.


   Огерн водил рукой, нежно и медленно гладя тело Рахани.  Она  поежилась  и
выдохнула:
   - Довольно!
   - Не может быть довольно, - прошептал Огерн, продолжая гладить ее.
   В ответ послышался стон:
   - Мне казалось, что ты забыл эту игру.
   - Я не забыл ни единой из тех игр, коим ты обучила меня, моя богиня.
   - Но каждый день я учила  тебя  новой,  и  вот  уже  сколько  десятилетий
миновало, как мы играем в... Ох-х-х-х! Огерн!..
   - Десятилетий? Неужели так долго?
   Огерн целовал округлую плоть столь нежно, что губы его  могли  показаться
крыльями бабочки, столь нежно, что вытянули еще один стон из нее.
   - Пятьсот лет!
   - Они пронеслись как стрелы, - прошептал Огерн, и Рахани задрожала от его
дыхания и шепота. - Пятьсот лет, и каждый день в Раю! Но как  еще  могло  бы
быть, коли возлюбленная моя - моя богиня?
   - Глупый мальчишка. - Она нежно коснулась его шеи, ласково поцеловала,  с
обожанием вгляделась в его черты. - Сколько раз должна я тебе повторять, что
мы, улины, не боги, а просто более могущественная и древняя раса, чем твоя?
   - Столько, сколько захочешь, - промурлыкал он, - ибо тогда я буду слышать
твой голос.
   И его рука снова пустилась в странствия. Но Рахани поймала его запястье и