распахнут. Бойцы наверняка не отрывают глаз от моей фигуры, застывшей над
черным бездонным провалом...
Вперед!
Холод, темнота, стремительное падение. Дергаю кольцо. Кажется парашют
никогда не раскроется.. Но это обман чувств: при выбрасывании доли секунд
превращаются в секунды, а секунды -- в минуты.
Меня встряхивает. Наконец-то! Теперь все в порядке. Сердце бьется уже
спокойно, и, как обычно, хочется почему-то петь.
Земли, правда, не видно. Но если рассуждать здраво, кроме как на землю,
мне опускаться некуда. Разве что угожу в реку или спланирую на лес?
Пытаюсь угадать расстояние до земли. Подтягиваю ноги. Готовлюсь вовремя
погасить парашют.
И все же точно рассчитать приземление не удается. Опускаюсь грузно.
Хорошо, что под ногами луг.
Поднимаюсь, невольно отряхиваюсь, оглядываюсь. Смутно темнеет недалекий
лес. Слева веет сыростью. Наверное, там водоем. А вверху, блуждая среди
звезд, рокочет наш самолет. Там мои ученики ждут сигнала с земли, моего
сигнала о том, что все хорошо, место для приземления найдено.
Развожу огонь.
Рокот самолета, ушедшего было в сторону, становится все слышнее. И вот
машина над моей головой.
Значит товарищи уже прыгнули.
Жду их, радуясь хорошему началу. Последние дни пришлось поволноваться.
Ведь как-никак, а мы приехали в Ленинградский военный округ не в гости, а на
маневры. Приехали демонстрировать опыт по разрушению тыла "противника". Нам
нельзя ударить в грязь лицом.
Нельзя, хотя это наш первый ночной прыжок!
Количество прыжков никого не интересует.
От нас ждут успешных дел, а не ссылок на непри-вычные условия. Впрочем,
похоже, что ссылаться на условия не придется. Все идет как надо...
Кое-кому из бойцов не повезло: приземляясь, не сумели погасить парашют,
получили растяжение связок, вывихи, ушибы, однако из игры никто не вышел.
Пострадавших перевязали, и они продолжали действовать.
1932 год Маневры в Ленинградском округе
1932 год памятен мне многими удачами. На маневрах в ЛВО осенью 1932
года перед нами, партизанами, ставились в качестве главной задачи захват
штабов и разрушение транспортных средств "врага". Я, конечно, не упустил
случая и добился разрешения устроить "крушения" поездов с применением
замыкателей и взрывателей.
Участок, отведенный для наших операций, тщательно охранялся. Охрана
"противника" успешно срывала нападения на железнодорожные станции и крупные
мосты, но обеспечить безопасность движения поездов она все же не смогла. На
десятикилометровом отрезке железнодорожного пути партизаны-минеры установили
десять мин. Девять из них сработали очень эффектно под учебными составами. А
вот с десятой получился конфуз. Мы не успели снять ее до начала нормального
пассажирского движения, и она грохнула под пригородным поездом. Услышав
взрыв и заметив вспышку под колесами, машинист решил, что это петарда,
предупреждающая о неисправности пути. Он резко затормозил. На полотно
высыпали пассажиры. Никто ничего не мог понять.
Грешен. Я не донес об этом происшествии.