Над городом-стояла  морозная  дымка.  Голые  ветви лип опушил иней. Но,
несмотря на холод, у  продовольственных магазинов  с бутафорскими  витринами
выстроились длинные очереди.
     В штабе меня  принял начальник одного из отделов Август  Иванович Баар.
Это был высокий угловатый человек. Про таких обычно  говорят: широкая кость.
Я  знал,  что Баар --  латыш, но он походил на  лесоруба из дремучей  тайги,
прожившего долгие годы  среди  молчаливых распадков и кедровника. На красных
петлицах Баара красовалось по два ромба.
     Протянутая мне рука тоже была рукой лесоруба --большая, жесткая, словно
загрубевшая от добротного топорища.
     Говорил  Баар  густым  голосом,  явно сдерживая  бас, и  фразы  у  него
получались  отрывистые,  клочковатые.  Я  решил,  что передо мной угрюмый  и
замкнутый человек. Насторожился.  На вопросы отвечал  так же односложно, как
они  задавались. Беседа  наша  явно не клеилась. Но вот Баар перешел к делу.
сообщил, что мне предстоит обучать партизан.
     -- Это труднее и  сложнее,  чем учить молодых красноармейцев. Яснее вам
расскажет обо всем товарищ Якир. Пройдемте к нему.
     Командующий разбирал бумаги. Поднял  лицо, заулыбался.  Баар представил
меня.
     -- Со старыми знакомыми разговаривать легче, -- сказал Якир.
     Он с  увлечением  рассказал о целях  подготовки партизан и  методах  их
обучения.  Якир  сказал также,  что минновзрывные  заграждения  не могут  на
длительный срок вывести дороги из строя. Противник,
     обладая хорошей техникой, в состоянии  восстановить их быстро.  Поэтому
мы  будем готовить  партизан для  минирования восстанавливаемых  противником
дорог и  других коммуникаций.  Наша задача состоит  в том, чтобы подготовить
диверсантов,  незаметных для  противника, глубоко законспирированных.  Когда
противник  окажется   на  нашей  территории,  партизаны  должны   превратить
восстанавливаемые участки в ловушки.
     -- Ясно?
     -- Все ясно, товарищ командующий.
     -- Очень  хорошо. Только здесь  существует  одно "но"...  Товарищ Баар,
видимо, предупредил вас, что предстоит обучать людей  опытных и заслуженных.
Очень  опытных!   Стало   быть,  нужно   преподавать   так,  чтобы   они  не
разочаровались. Азы  им твердить не надо. Давайте побольше нового. Как можно
больше  нового! И учтите --  в тактике  самой  партизанской борьбы они  пока
разбираются лучше вас. Так что не задевайте самолюбие людей и сами учитесь у
них всему, что может понадобиться. Ясно?
     -- Ясно, товарищ командующий.
     -- Вам  поручается  важное партийное дело, товарищ Старинов, -- уже без
улыбки предупредил Якир. -- Вы обязаны с ним справиться.
     Какое-то мгновение он пристально смотрел на меня, словно впервые увидев
или заново оценивая, и вдруг без всякого перехода строго спросил:
     -- Кстати, как ваше здоровье? Не мучают последствия ревматизма?
     Я несколько растерялся: не ждал подобного вопроса и не  мог сообразить,
откуда Якиру известно о моем недомогании. Глубокой осенью 1926 года, работая
вместе с бойцами  в ледяной воде, я действительно заболел ревматизмом, и это
дало  осложнение  на  сердце.  Но  кажется,  никому  не  жаловался  на  свое
здоровье...
     --  Сейчас чувствую себя неплохо, -- поспешил  заверить я командующего.