исты разрабатывали и правила ведения спора.  Они считали,  что  истина
одна,  т. е. они по существу, так же как и Аристотель, выражали мысль,
что об одном и том же предмете, в одном и том же отношении нельзя выс-
казывать два различных положения. "Когда один называет нечто буйволом,
а другой называет это же нечто не буйволом,  то одно из мнений  ложно,
Оба  спорящих  об  одном  предмете быть одновременно правыми не могут.
Следовательно,  один из них всегда окажется неправым.  Например, [если
один из спорящих] буйвола называл буйволом, [а другой спорящий буйвола
называл собакой],  то не прав тот,  кто называл буйвола  собакой...  "
/112/
     Критикуя произвольное обращение софистов с фактами, поздние моис-
ты  говорили:  "Хотя корова и лошадь отличаются друг от друга,  однако
утверждать,  что корова не есть лошадь на том основании,  что у коровы
есть зубы,  а у лошади -- хвост,  нельзя.  Почему? Потому что у коровы
также есть хвост, а у лошади -- зубы. Иногда говорят так, что буйвол и
лошадь не относятся к одному роду, потому что у буйвола есть рога, а у
лошади таковые отсутствуют.  Такое рассуждение столь же неразумно, как
и первое. При суждениях последнего рода можно буйвола причислить к ро-
ду не-буйволов,  а не-буйвола причислить к роду буйволов.  Вот  почему
говорим о недопустимости подобных сравнений" /113/.
     Отказавшись от чрезмерной веры в "мнения",  поздние моисты выдви-
нули тезис о причинах ошибок в познании -- "заблуждений". Моисты спра-
ведливо отмечали многообразие причин,  которые затрудняют  познание  и
могут привести к ошибочному знанию -- "заблуждения". Эти причины моис-
ты видели как в сложности самого мира,  окружающего человека,  безгра-
ничном многообразии вещей, их свойств, так и в том, что познавательные
способности каждого человека ограниченны,  да и сам  процесс  познания
очень труден и противоречив.
     Критерием истинности знания у поздних моистов являются  как  муд-
рость  человека,  так  и  применимость знаний в деятельности человека.
Последнее отразило их близость к опыту трудовой и общественной  борьбу
низовых слоев древнекитайского общества. Они считали практическую дея-
тельность человека одним из критериев истинности  знаний.  Те  знания,
которые нельзя использовать, являются ложными, или "знанием того, чего
не знаешь". "Учитель Мо-цзы сказал: "Пытаешься использовать мнение, но
не получается,  хотя это было бы и моим мнением, я все же отброшу его.
С виду очень красивое,  но не имеет применения" /114/.  То есть знание
на  словах,  без  знания сущности и умения применить это знание,  есть
пустое знание слов.  Поэтому Мо-цзы говорил: "Высказывания должны быть
достоверными.  Поступки  должны иметь результат,  чтобы высказывания и
поступки были в согласии " /115/.

-----------------------------------------------------------------------
     /112/. "Восстановленное толкование текстов поздних моистов", стр.
99.
     /113/. Там же, стр. 196.
     /114/. "Доступное толкование "Мо-цзы"", стр. 75 -- 76.
     /115/. "Доступное толкование "Мо-цзы"". стр. 77.
-----------------------------------------------------------------------