перед тобою. Я читаю в ней яснее тебя, я давно привык читать в ней и я
говорю тебе: не на погибель сводит нас судьба, а на спасение.
Он сам не знал, что скажет это, а между тем сказал, сказал помимо себя,
по вдохновению, и эти слова вырвалась из самой глубины его души, из той
глубины, в которую, может быть, он и не заглядывал.
- Но твой страх, твой ужас предо мною для тебя слишком мучительны, -
продолжал он, все крепче и крепче сжимая руку Зины, - и ты не должна меня
бояться. Ты должна доверять мне, ибо я друг твой, ибо ближе меня никого у
тебя не было, нет и не будет. Я не искал тебя, а нашел - и мы с тобой
связаны таким узлом, который ни ты, ни я развязать не можем, а разорвать его
было бы погибельно. Я не звал тебя, а вот уже немало времени ты вблизи меня,
и я не раз тебя чувствовал. Ты врывалась в жизнь мою, я отстранял тебя, я не
глядел на тебя, я думал, что мне тебя не надо. Я забывал тебя, но не мог
забыть с первой нашей встречи, и ты, поверх всего, не раз мелькала передо
мною. Я очень страдаю, я очень несчастлив, и твоя душа - первое существо,
которому я признаюсь в этом... Да, я признаюсь в моем тайном, для меня
самого непонятном сострадании твоей души, с которой говорю теперь, и душа
твоя, освобождаясь от материи, должна помнить о моем страдании. В это
последнее время я узнал, что и ты страдаешь, и мне тяжко стало от твоего
страдания, и я почувствовал, что между нами завязан крепкий узел. Ты не
должна страдать, ибо, я боюсь, не вынесешь таких мучений. И вот я пришел к
тебе для того, чтобы освободить тебя от страданий. За этим я здесь, за этим,
не теряя ни одной минуты, забыв все и всех, я спешил к тебе и нашел тебя.
Перестань же страдать! Будь спокойна! Моя душа приказывает тебе это -
слышишь ли ты меня?
- Слышу.
Тогда Захарьев-Овинов отошел от нее и приблизился к царице. И ее он
тоже взял за руку и стал говорить ей. Он говорил:
- Царица, поручаю тебе эту юную душу, не отвращай от нее своего сердца.
Слышишь ли меня? Исполнишь ли это?
- Исполню, - прошептала Екатерина.
- А теперь я сейчас разбужу тебя, но ты забудешь все, забудешь свое
изумление при моем виде, и мое присутствие здесь не покажется тебе странным.
Я пришел не для тебя, а для нее, но и к тебе, к твоей силе, к твоему
великому разуму влечет меня. Мне ничего не надо от твоего могущества - ты
царствуешь в одной сфере, а я царствую в другой, и твою сферу, со всем твоим
могуществом, я вижу с моей высоты, и она кажется мне ничтожной. Но ты
царица, истинная царица, и, когда придет время, ты поднимешься в иные сферы,
и в них скажется твоя царственная мощь.
Только не скоро еще настанет для тебя это время, и ни приблизить его,
ни отдалить я не могу, я не хочу вмешиваться в жизнь твою! Мы можем только
обмениваться мыслями, но мы чужды друг другу, ибо между нами пока -
разверзтая пропасть.
Он замолчал. Еще раз он остановил взгляд свой на Зине, потом выговорил:
- Проснитесь!
Легкое движение его руки - и царица, а за нею и Зина вышли из своей
неподвижности. Странное выражение их лиц исчезло. Они обе очнулись.
Захарьев-Овинов сидел перед Екатериной, а она глядела на него с
благосклонной улыбкой и ничто в ее лице не показывало ни изумления, ни
неудовольствия. Перед нею был человек, которого она пожелала видеть, с