для складских запасов, но и для него самого. Тогда он стал истреблять крыс.
     В  непроницаемой  темноте  подземелья  борьба  человека   с   быстрыми,
проворными хищниками была слишком неравной и трудной.  Но  человек  научился
различать своих невидимых врагов по шороху, по запаху, невольно  развивая  в
себе острое чутье животного, и ловко подстерегал крыс, убивал их десятками и
сотнями. Но они плодились еще быстрее, и  эта  война,  становясь  все  более
упорной, продолжалась в течение всех девяти лет, вплоть до того  дня,  когда
солдат вышел наверх,
     Говорит, что у подземного часового был свой  необыкновенный  календарь.
Каждый день, когда наверху, в узком отверстии вентиляционной  шахты,  угасал
бледный лучик света, солдат  делал  на  стене  подземного  тоннеля  зарубку,
обозначающую прошедший день. Он вел счет даже дням недели, и  в  воскресенье
зарубка на стене была длиннее других. А когда  наступала  суббота,  он,  как
подобает истому русскому солдату, свято соблюдал  армейский  "банный  день".
Конечно, он не мог помыться - в ямах-колодцах,  которые  он  вырыл  ножом  и
штыком в полу подземелья, за день  набиралось  совсем  немного  воды,  и  ее
хватало только для питья. Его еженедельная "баня" состояла в том, что он шел
в отделение склада, где хранилось обмундирование, и брал из тюка чистую пару
солдатского белья и новые портянки.
     Он надевал свежую сорочку и кальсоны и, аккуратно сложив  свое  грязное
белье, клал его отдельной стопой у стены каземата.  Эта  стопа,  растущая  с
каждой неделей, и была  его  календарем,  где  четыре  пары  грязного  белья
обозначали месяц, а пятьдесят две пары - год подземной жизни.  Когда  настал
день его освобождения, в этом своеобразном календаре, который  уже  разросся
до нескольких стоп, накопилось больше  четырехсот  пятидесяти  пар  грязного
белья. Вот почему часовой так уверенно ответил на вопрос польского  офицера,
сколько времени он провел под землей.
     Обо  всем  этом  и,  конечно,  о  многих  других   подробностях   своей
девятилетней жизни в подземелье солдат  рассказал  откопавшим  его  полякам.
Говорят, из  Бреста  его  отвезли  в  Варшаву.  Там  осмотревшие  его  врачи
установили, что он ослеп навсегда. А  потом  подземного  часового  атаковали
журналисты, и его история появилась на страницах  варшавских  газет.  И,  по
словам бывших польских солдат,  офицеры,  читая  тогда  вслух  газеты  своим
жолнерам, говорили им:
     - Учитесь, как надо нести воинскую службу, у  этого  храброго  русского
солдата.
     Солдату якобы предложили остаться в Польше, но он нетерпеливо рвался на
родину и вскоре уехал - то ли на Украину, то ли на Дон. На этом и оборвались
его следы.
     Если читатель спросит меня, как могло случиться, что подвиг этот забыт,
а имя героя никому не известно, ответить будет нетрудно. Лишь за два года до
того,  как  солдат  вышел  из  своего   подземного   заточения,   окончилась
гражданская война, в которой старая армия была  нашим  злейшим,  смертельным
врагом. Все, что  касалось  этой  армии  -  от  погон  до  ее  исторического
прошлого, - было тогда  глубоко  чуждо  и  враждебно  советскому  народу.  А
бессменный часовой совершил свой подвиг, будучи в рядах этой  старой  армии.
Вот почему его история пришлась в те годы как бы не ко  времени  и  осталась
забытой до наших дней.
     Сейчас иное дело. Минули годы и  десятилетия,  мы  спокойнее  и  мудрее
смотрим в прошлое и справедливо считаем себя  законными  наследниками  всего