была забита ранеными. Городские учреждения и штабы воинских частей еще утром
вынуждены были выехать из Бреста на  восток.  Кое-где  группы  вооружившихся
брестских коммунистов попытались организовать сопротивление врагу,  но  были
рассеяны  и  уничтожены  многочисленными  отрядами  автоматчиков.   Начались
убийства мирных жителей, повальные грабежи -  на  горящих  улицах  вместе  с
гитлеровцами действовали уголовники, выпущенные ими из тюрьмы.
 Фронт час за часом отодвигался все дальше от  Бреста.  Наши  войска,  в
большинстве своем еще никогда не  воевавшие,  серьезно  расстроенные  первым
внезапным  ударом  врага,  не  могли  сдержать  натиска  мощных,   прекрасно
вооруженных и закаленных в боях на  Западе  германских  армий.  Несмотря  на
упорное сопротивление отдельных частей и соединений, фронт то здесь, то  там
оказывался прорванным, войска попадали в окружение, и  дивизии  Гудериана  и
Гота стремительно шли в наш тыл, неуклонно приближаясь к Минску  и  стараясь
сомкнуть свои танковые клещи  позади  советских  частей,  с  тяжелыми  боями
отступающих из приграничных районов. Час  от  часу  противник  проникал  все
дальше на восток.
 Яростная борьба шла не только по всей ширине,  но  и  по  всей  глубине
огромного фронта, от тех  рубежей,  где  в  этот  час  находились  авангарды
германских танковых дивизий, до приграничных районов, где дрались окруженные
части, где уже начинали свою боевую работу первые отряды партизан.
 И, как боевое охранение всей огромной Страны Советов, самый  передовой,
выдвинутый на запад бастион нашей обороны, над берегом Буга, в стенах старой
русской крепости, стоящей на первых метрах  нашей  земли,  на  самом  первом
рубеже войны, с железной стойкостью и упорством  в  кольце  осады  продолжал
драться маленький гарнизон советских войск.
 Всю первую ночь при бледном мерцающем свете ракет в крепости шла тихая,
но напряженная работа. Артиллерия противника постреливала лишь изредка, ведя
ленивый, беспокоящий огонь, атаки автоматчиков  прекратились,  на  некоторых
участках гитлеровцы оттянули войска за внешний вал.  Пользуясь  этой  ночной
передышкой,   командиры,   предугадывавшие   назавтра   новый,   еще   более
ожесточенный штурм,  обходили  свои  участки  обороны,  расставляли  бойцов,
перераспределяя  огневые  средства,  учитывая  запасы  патронов.  В   сухой,
прокаленной огнем  и  солнцем  земле  рыли  могилы,  наскоро  хороня  павших
товарищей. Собирали оружие и  патроны  убитых  врагов,  разбирали  развалины
обрушенных складов, пополняя свой боезапас.
 Кое-где соседние подразделения, днем отрезанные друг от друга  группами
просочившихся автоматчиков, теперь смогли установить  между  собой  связь  и
условиться о взаимодействии в завтрашних боях.  Усталые  бойцы  в  эту  ночь
почти не смыкали глаз или дремали  поочередно,  урывками:  надо  было  зорко
следить, чтобы враги не подобрались под  покровом  темноты  и  не  атаковали
внезапно. Но командование противника, видимо, решило дать в эту  ночь  отдых
своим пехотинцам, до предела измотанным во вчерашних ожесточенных боях. Враг
пополнял  поредевшие  штурмовые  отряды,  подтягивал  свежие  подразделения,
эвакуировал раненых и тоже хоронил убитых.
 Всю ночь  в  крепости  ждали  подхода  наших  войск.  Но  прошла  ночь,
наступило ясное, солнечное утро, и тогда все  услышали,  что  гул  окрестной
канонады, который вчера раздавался так мощно в стороне города, сегодня  едва
слышался где-то далеко на востоке и к концу дня затих совсем.  Люди  поняли,
что противник потеснил Советские войска, что фронт отдалился от крепости,  и
впервые подумали о том, что, быть может, им придется  драться  во  вражеском