местах. Застигнутый врасплох гарнизон, оправившись от первого
замешательства, начал упорную, ожесточенную борьбу. Так было повсеместно -
на всех, не связанных друг с другом, отрезанных огнем противника участках
крепости. Женщин, детей и раненых укрывали в безопасных местах, солдаты
вооружались, и кто-нибудь из офицеров, оказавшихся на месте, возглавлял их,
организуя оборону, а если офицера не было, командование принимал один из
сержантов или бойцов. Меткий винтовочный и пулеметный огонь выкашивал ряды
атакующих автоматчиков скупые точные выстрелы снайперов разили гитлеровских
офицеров, и в решительные моменты яростные штыковые контрудары наших
стрелков неизменно отбрасывали назад с тяжелыми потерями наступающую пехоту.
Все усилия штурмовых отрядов врага пробиться в центральную цитадель на
выручку к своим автоматчикам, запертым в здании клуба, терпели неудачу. Мост
через Буг у Тереспольских ворот находился теперь под ружейным и пулеметным
огнем - пограничники и бойцы 333-го полка сторожили здесь каждое движение
противника, плотно закупорив эту дорогу. Заняв госпиталь на Южном острове,
немцы попытались проникнуть во двор центральной крепости по мосту, ведущему
к Холмским воротам. Но как раз напротив этого моста в кольцевом здании
находились казармы 84-го полка, и комиссар Фомин заранее учел опасность
атаки с Южного острова, расставив часть своих людей у окон, обращенных в
сторону госпиталя. Огонь из пулеметов и винтовок буквально сметал с моста
автоматчиков всякий раз, как те поднимались в атаку. И, хотя противник весь
день повторял здесь попытки прорыва и мост был завален трупами гитлеровцев,
пройти к воротам врагу не удалось. Тщетными были и попытки немцев
форсировать Мухавец на резиновых лодках - десятки таких лодок с
автоматчиками пошли ко дну под огнем наших стрелков.
С удивлением и досадой германское командование видело, что
сопротивление крепостного гарнизона не только не ослабевает, но час от часу
становится более упорным и организованным, и что в крепости то и дело
возникают все новые очаги обороны. На Западном и Южном островах, захваченных
противником, продолжали отчаянно драться группы пограничников, окруженные и
блокированные врагом. В центральной цитадели, по существу, полными хозяевами
положения были защитники крепости, а группа автоматчиков, запертая в здании
клуба, то и дело посылала в эфир отчаянные радиопризывы о помощи.
Прочная оборона возникла и в северной части крепости. Здесь у главных
входных ворот в первые часы войны собралось несколько сот бойцов, пять или
шесть лейтенантов и политруков. Выйти из крепости в город им не удалось -
враг уже сомкнул свое кольцо, и они рассыпались по берегу обводного канала
по обе стороны ворот, отстреливаясь от автоматчиков и не подпуская их ко
входу в крепостной двор.
Около полудня здесь появился один из старших командиров - майор,
который принял командование над этими разрозненными группами солдат из
разных частей. Сразу же были сформированы три роты. По приказанию майора
стрелки залегли на гребне северного и северо-восточного вала, а одна из рот
заняла оборону фронтом на запад - туда, где находились казармы 125-го
стрелкового полка и откуда доносился гул ожесточенного боя и крики атакующих
автоматчиков.
В центре этой обороны - к западу и востоку от главной дороги, ведущей к
воротам, - возвышались два небольших земляных укрепления - две "подковы",
как называли их бойцы. Каждое из этих укреплений состояло из двух высоких
земляных валов - подковообразной формы, расположенных концентрически - один