несимпатичен "бессердечный чистоган".
   Но втягиваясь в отношения купли-продажи, человек волей-неволей
приучался осознавать свой частный, обособленный интерес. И себя самого -
как самостоятельное действующее лицо, а не частицу клана, общины,
конфессии.
   Принцип индивидуальной ответственности каждого человека за то, как он
мыслит и как поступает, был провозглашен еще основателями мировых религий.
Но на протяжении столетий он оставалась благим пожеланием в ряду других,
столь же оторванных от жизни сентенций, вроде "не убий". И именно в силу
своей оторванности от жизни легко трансформировался (самим же
духовенством) в нечто прямо противоположное. Теперь благое пожелание
становится экономической реальностью.
   Даже тот, кому нечего было продать, кроме собственной рабочей силы,
участвовал в товарно-денежных отношениях. Конечно, отношения батрака с Его
Степенством очень не похожи на ту идеальную абстракцию: договор свободных
и равноправных партнеров "при взаимном непротивлении сторон", которую
изучает гражданское право. Но склоняя голову перед хозяйским самодурством
- "сегодня работаем без выходных..."
   - пролетарий учился понимать, что условия могли бы быть и иными; что
они продиктованы соотношением сил, а не "тайной послушания и отказа от
своей воли во имя спасения души".
   Естественно, речь идет о тенденции, об исторической перспективе, а не о
тумблере где-то в коре больших полушарий, который автоматически
переключается: "воля" - "неволя". В благоприятных обстоятельствах
вчерашние крепостные быстро осознают себя людьми, равными хозяину, в
неблагоприятных этот процесс затягивается на много поколений, а бывает и
так, что люди, вроде бы, освоившие "дары свободы", сами по доброй воле
просятся под господскую плеть, да еще и голосуют за нее на всеобщих
демократических выборах (как в Германии начала 30-х годов).
   Тем не менее, история капитализма с высоты ангельского полета есть
история последовательной эмансипации (т.е. уравнивания в правах) все новых
и новых категорий людей второго (третьего, четвертого етс) сорта - по мере
того, как они осознавали себя просто людьми, не хуже других. Иноверцы
(сначала христиане не-государственного исповедания, потом иудеи и прочие
буддисты), наемные работники, "недостаточно белые" расы... Пока фабричная
промышленность втягивала в цеха "прекрасный пол", в академических
аудиториях и парламентах все громче звучало утверждение, что женщина,
оказывается, тоже самостоятельная личность, а не придаток отца или мужа. В
самом деле: если я могу наравне с вами работать, то почему я не могу
наравне с вами продавать, покупать и наследовать имущество, избирать и
быть избранной? (21) Вопрос этот касался, между прочим, половины
человечества. А ожидание ответа подзатянулось даже в
образцово-демократических странах. Если считать критерием демократии
всеобщее избирательное право, то в США и Германии женщины получили его
только после 1 Мировой Войны (1919), в Англии - в 1929 г., а во Франции -
аж в 1946. (22)
   Последней волной капиталистической эмансипации можно считать движение
за права молодежи, породившее т.н. "молодежную революцию" конца 60-х годов
ХХ столетия.
   Таким образом, независимая личность - важнейшее достижение