изящно забинтованным... Если это был  пролог  актерской  жизни,  то  к  нему
сгодилось  бы  эпиграфом  напутствие  Некрасова:  "...умрешь  недаром,  дело
прочно, когда под ним струится кровь".
   Мой первый театр - наивный, самонадеянный, во всех отношениях  "школьный"
- имел финалом то, что я, заготовив тургеневское "Как хороши, как свежи были
розы...", маяковское "В сто сорок солнц закат  пылал...",  крыловскую  басню
"Слон в  случае",  а  также  монолог  Незнамова,  влился  в  тысячную  толпу
абитуриентов сперва мхатовского, затем Щукинского училищ.
   За вахтанговскую школу было твердое "за" художника  Льва  Смехова,  моего
дяди  и  неколебимого  для  меня  авторитета  в   искусстве.   Дядя   театры
недолюбливал, но светлым лучом почитал "Принцессу Турандот"  Евг.Вахтангова,
которую смаковал  до  войны  раз  десять.  "Стоящий  театр,  с  юмором  и  с
фантазией", - сказал дядя Лева. А я поглядел  в  этом  театре  с  Астанговым
"Перед заходом солнца" и тоже возрадовался. И выбор мой пал на  Училище  им.
Б.Щукина.
   Была отобрана с первого тура группа  человек  в  двадцать  как  "наиболее
вероятных", и  до  всяких  экзаменов  ее  показали  Борису  Захаве,  ректору
института. 16 июня, в ночь на 17-е,  ректор  взыскательно  прослушал  группу
"наиболее вероятных". Читал я Захаве Маяковского. Разогревал меня этот  поэт
безотказно,  даже  вопреки  страхам  и  застенчивости.  А  тут   еще   злила
скованность предыдущих ораторов, а  за  окном  -  совершенно  исключительная
гроза, сказочная, небывалая, гром и молнии. Восемнадцать человек были,  увы,
отвергнуты, но меня и Риту Арянову сразу определили студентами. Правда,  еще
устно. Надо было явиться лишь на заключительный, четвертый тур.
   Дома мама и папа не спали, отец достал том БСЭ на букву  "З",  откуда  на
меня глянул этот же самый что ни на есть знаменитый Борис  Захава.  То,  что
сына признает светила из энциклопедии, сразило стойкого отца.
   Итак, июнь 1957 года, Москва кипит фестивальной подготовкой. Школа  гудит
экзаменами на аттестат зрелости. Товарищи мои полны тревог за будущее.  Куда
пойти и т. д. А я сдаю на  "отлично"  экзамен  по  физике,  (которая  мне  в
дальнейшем и сниться-то поленится), имея фактически звание студента...
   ВАХТАНГОВСКАЯ ШКОЛА
   Уроки и удары судьбы. Мои учителя
   Итак, я приблизился к театру. На четвертом туре  импровизировались  этюды
на заданную тему. Я был управдом, а девять человек из моей десятки приходили
ко мне "на прием"... Потом  счастливчики  были  объявлены.  Потом  сдавались
общеобразовательные, история и сочинение. Потом первый курс  перезнакомился.
Узнали, что художественным руководителем будет не Мансурова и не Андреева, а
всего лишь молодой  "незаслуженный"  Вл.Этуш,  и  -  разбежались  на  отдых.
Трын-травою были покрыты для меня поля и лесные массивы Подмосковья, где  мы
жили на даче, играли  с  Егоровым  в  волейбол,  с  Димой  Орловым  сочиняли
поэтическое направление "вуализм", с Сашей Величанским  слушали  потрясающую
музыку и танцевали прощальное детское  танго  на  опушке  леса  неповторимой
деревни Бузланово, что возле Петрова-Дальнего. Трын-трава росла для  меня  и
осенью, когда я  впервые  вступил  в  стены  вахтанговского  питомника.  Мое
участие не в фокусе, размыто... Кажется, худрук Этуш сразу же потерял ко мне
интерес.  В  тумане  первые  отрывки,   показы,   волнения   и   болельщики.
Старшекурсники, наше участие в их дипломных спектаклях  в  качестве  рабочих
сцены... Поездка курса на уборку картошки... Сессия зимой и собрания,  суета
и "толковища". Первые посещения нового театра  в  гостинице  "Советская",  в