играющие в зале, где никак не  остынет  воздух  от  двадцатилетней  канонады
оваций. Может, вообще нельзя называть Театром на Таганке  то,  что  творится
теперь напротив метро "Таганская".  Метро  пусть  зовется,  как  звалось,  а
театра того же имени нет с 1984 года...
   Книга составлена в хронологическом порядке.  В  ней  собраны  рассказы  и
попутные размышления, связанные с театром: со школьных и студенческих лет  -
до  событий  в  Театре  на  Таганке.  Я  вспоминаю  его  (театра)  "детство,
отрочество, юность", зрелость. Затем следуют портреты  -  по  выбору  личных
пристрастий. Книгу завершают рассказы, привязанные к работе над двумя  моими
ролями: в кино это - Атос  из  "Трех  мушкетеров",  в  театре  -  Воланд  из
"Мастера и Маргариты".
   Судьба переселилась в память. Книга, если и недописана, зато ПРОписана  в
кулисах моей памяти. Там готовятся к выходу любимые  персонажи.  Там  шумят,
интригуют. Там живут герои важных событий, и им безразлично, кто из них кого
"популярнее". Там звучит любимая музыка. И никто даже не собирается умирать,
"ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии" (И.Бродский).

   ОТ МЕЩАНКИ ДО ТАГАНКИ



   УСПЕХИ НА СЦЕНЕ ДЕТСТВА
   Дома, в школе и в кружке пионерских дарований
   Мое детство. Вторая Мещанская улица,  Москва.  Пленные  немцы  строят  во
дворе здание районного  отделения  милиции.  В  соседней  церкви  на  Второй
Мещанской, угол Безбожного переулка,  от  взрывной  волны  зияют  рамы-раны.
Мальчишка  на  спор  сует  голову  в  жуткую  дыру  подвала,  потом,  дрожа,
рассказывает: "Нет, они меня не тронули... ух ты, черная  темнота,  сыростью
воняет... и эти... скульптуры голые... духи безрукие... ага, шевелятся...  и
один на меня как двинется... Я - бегом! Всё!.."
   Отец пришел с войны - и с головой в работу. Мама -  участковый  врач.  Мы
видимся  перед  сном  и  в  воскресенье.  Детский  садик,  школа,   рождение
сестренки, с нами живет моя няня - тетя Настя Хвостова, она из-под  Воронежа
и навсегда член нашей семьи. Мы живем впятером в одной  комнате,  коридорная
система, общая кухня и прочее. Тетя Настя по  выходным  шепчет  и  шепчет  в
своем углу, собираясь в церковь: "Так!  Это  я  взяла,  сумку  захватила,  в
церкву не опоздать бы... Господи, прости грехи наши... Чулки  штопать  надо,
стирку завтра, в церкву нынче... не разбудить бы энтих... ну все,  в  церкву
пошла..."  Мой  сон,  убаюканный  тетинастиным  уютным  шепотом,   переводит
услышанную  "церкву"  в  сладкую  сторону:  счастливая  тетя  Настя,  каждое
воскресенье в цирк ходит...
   У отца ко мне два требования: никогда не врать и учиться  "на  максимум".
Если человек не способен, но старается - это одно дело, а если ты можешь, но
ленишься и работаешь вполсилы - это "стыд и позор". А тетя  Настя  говорила:
"Это грех".
   ...Папа - партийный с начала войны, тетя Настя  молится  Богу,  мама  всю
неделю лечит чужих людей, приехал из Гомеля дедушка Моисей, отец моего отца.
Он тоже молится - совершенно по-другому, чем тетя Настя. Однако оба вызывают
уважение таинством веры и какого-то знания.
   Мы были  дети  двора.  Мерялись  силой.  Стыкались  до  первой  кровянки.