нами,  как  подсказывает размышление, нет ничего общего, кроме того, что они
были  некогда  тем,  чем  теперь  являемся  мы, и если их прах растворился в
матери-земле   и   больше   неотделим   от  нее,  то  такое  же  превращение
когда-нибудь постигнет и нас.
     И  хотя  даже  на  самом  позднем из этих скромных могильных камней мох
нарастал  в течение четырех поколений, все же память о некоторых из тех, кто
спит  под ними, благоговейно почитается и поныне. Правда, на самом большом и
для   любителя   старины   наиболее   интересном  надгробии,  где  изображен
доблестный  рыцарь  со  шлемом  и  щитом,  закрывающим  грудь,  герб на щите
изгладило  время, и несколько полустершихся букв, к удовольствию пытающегося
разобрать  надпись,  можно  прочесть  и  как  "Dns. Johan... de Hamel" и как
"Johan...  de  Lamel".  Правда  и  то,  что  о другом памятнике, изобилующем
скульптурными  украшениями  - орнаментированным крестом, митрой и пасторским
посохом,  -  предание  утверждает  лишь  то,  что  под  ним  погребен  некий
безымянный  епископ.  Но  зато на двух других находящихся рядом плитах можно
прочесть  изложенную  нескладной  прозой  и  еще  более  нескладной  поэзией
историю  покоящихся  под  ними.  Как  говорят  эпитафии, они были из гонимых
пресвитериан,  судьба  которых  -  одна  из  грустных страниц истории времен
Карла   II   и  его  преемника  на  престолеПентлендских  холмов, горстка повстанцев подверглась в этой долине нападению
со  стороны  небольшого  отряда королевских войск, и трое или четверо из них
были   убиты  в  стычке  или,  попав  в  плен,  расстреляны  как  мятежники,
захваченные  с  оружием  в  руках.  Могилы  этих  жертв  прелатизма  все еще
почитаются  крестьянами  не  в  пример  больше, чем самые богатые памятники.
Обращая   на   них   внимание  своих  сыновей  и  рассказывая  им  о  судьбе
страдальцев,   они   обыкновенно   заканчивают   следующим  увещанием:  если
потребуют  обстоятельства,  стоять  насмерть,  как  их  славные  предки,  за
священное дело гражданской и религиозной свободы.
     ______________
     - Д.К.

     Хотя  я  далеко  не поклонник своеобразных воззрении, разделяемых теми,
кто  называет  себя последователями этих людей, чьи нетерпимость и узколобый
фанатизм  поражают нас нисколько не меньше, чем их благочестивое рвение, все
же  сказанное  отнюдь  не унижает памяти этих страдальцев, многие из которых
соединяли  в  себе независимость мысли Хемпдена с жаждой мученичества Хупера
и  Лэтимера.  Вместе  с  тем,  справедливости ради, не следует забывать, что
многие  из  числа даже наиболее рьяных ненавистников и гонителей того, что в
их   понимании   было   злонамеренным   и  мятежным  духом  этих  несчастных
скитальцев,  проявили,  когда  им пришлось пострадать за свои политические и
религиозные  взгляды, такое же беззаветное и несокрушимое рвение, окрашенное
в  этом  случае  рыцарской преданностью, тогда как у их противников оно было
окрашено  республиканским  энтузиазмом.  Разбираясь в шотландском характере,
не  раз  отмечали,  что  свойственное  ему  упорство раскрывается отчетливее
всего,  если  встречает  противодействие; тогда он напоминает клен их родных
гор,   который   не   изменяет  своей  природе  и  не  склоняется  даже  под
воздействием  господствующих ветров, но, раскидывая ветви одинаково смело во
всех  направлениях  и  не  приспособляясь  наветренной стороной к налетающим
шквалам,  может  быть  сломан,  однако  никогда  не  сгибается.  Само  собой