ерг из зеленоватого матового стекла, на котором сверкало
выгравированное золотом слово "Мелисса". А внизу стоял будто только что
прибывший пассажирский поезд, из него гурьбой высыпали разноцветные
игрушки. Здесь были куклы, клоуны и разные зверюшки. Весе
лая обезьяна с толстым карандашом под мышкой карабкалась по цепям к
золотой надписи, собираясь, видимо, внести кое-какие исправления. Была
здесь и сама Мелисса. Она словно застыла на ходу. Она отличалась от
всех: она одна притворялась, что спит. А может
быть, это просто казалось, ведь имя Мелиссы обросло уже столькими
небылицами!
До закрытия магазина оставалось 20 минут. Две юные продавщицы в
голубых комбинезонах - Грета-беленькая и Грета-черненькая - наводили
порядок на прилавке и полках, готовясь к завтрашнему дню. Магазин всегда
должен сверкать так, будто завтра Рождество. Гре
ты и сами были настоящей достопримечательностью фабрики. Они
одинаково одевались и очень коротко стригли волосы. Грета-черненькая
носила косую челку, которая при каждом движении падала на лоб сверкающим
черным крылом. У Греты-беленькой над открытым лбом
и розовыми ушками поднималась щеточка волос пшеничного цвета. На
лицах безупречная косметика. И никакой дешевой бижутерии! За этим лично
следил господин Бирн.
- Сегодня покупали только Мелиссу! - сказала Грета-беленькая.
- Теперь всем нужна Мелисса.
- Ты слыхала? Уже готова новая модель Мелиссы.
- А чем она отличается?
- По-моему, ничем. Немного усовершенствованная, как положено в таких
случаях. Грасс зачем-то объявил, что каждый месяц с поточной линии будет
сходить новая модель. Наверное, просто ради рекламы.
- А ты знаешь, что платья для новой Мелиссы заказаны у лучших
модельеров? И для нас с тобой заказаны такие же!
Девушки уже поглядывали то в зеркало, то на часы, когда к дверям
магазина подошла немолодая респектабельная пара: мужчина с военной
выправкой и миловидная дама. Стеклянные двери раскрылись перед ними, но
они почему-то отступили назад. Девушки с удивлени
ем наблюдали, как мужчина несколько раз порывался войти в двери, но
всякий раз отступал, поскольку женщина отрицательно мотала головой.
Но даже если бы девушки могли слышать их разговор, происходящее вряд
ли стало бы для них понятнее.
- Ты боишься, что надо мной станут смеяться? - спрашивала Эльза
Штифель у своего мужа, полковника Штифеля - доктора медицины и полкового
врача.
- Да ничего я не боюсь! Я боюсь, что магазин закроется, и завтра нам
опять сюда тащиться!
- Ну вот, я же вижу, что ты сердишься.
- Эльза! Посмотри на часы! Я уже сам прошу тебя: купи, пожалуйста,
поскорее эту чертову куклу!
- Ну вот, я же говорю, сердишься.
- Мы идем или нет?
Эльза Штифель робко шагнула к дверям:
- Я вот думаю, Гюнтер: девушки вряд ли заподозрят, что я беру куклу