АНДРЕЙ ЩУПОВ

         Н А М   С В Е Т Я Т   М О Л Н И И


                    "Человечество, как справедливо замечено,
                     состоит больше из мертвых, чем из живых."


     Егор пил, и лицо наливалось знакомой тяжестью. Точно
невидимым шприцем под кожу порцию за порцией вгоняли
отвратительно теплый парафин. Нос и щеки мертвели, отучались
чувствовать, глаза и губы - напротив начинали жить своей
независимой жизнью. Если вовремя им не давали команды
"оправиться" и "подравняться", они разбредались в стороны, все
равно как толпа новобранцев, не в лад бормоча, не в ногу
перетаптываясь - словом, переставали быть единым целым - то
бишь лицом. Глаза отчаянно косили, норовя закатиться под веки,
щеки обвисали бульдожьими брылями, верхняя губа приподымалась,
показывая зубы, лоб собирался в неумную гармошку. Бардак, если
разобраться, тем не менее он твердо знал, стоит осерчать и
рявкнуть на все это хозяйство, как из бесформенного,
подергивающегося теста вновь слепится нечто благообразное,
дипломатически улыбчивое, где-то даже интеллигентное. Если не
для себя самого, то уж во всяком случае для окружающих. Старая
кокетка, доказывающая всем и каждому, что она не такая уж
старая.
     Два ссохшихся лимона из вагонной оранжереи напоминали два
старческих кулачка, зеленый огурец уснувшей гусеницей покоился
в центре стола. Пальцы вполне самостоятельно стиснули вилку,
сделали боевой выпад. Увернувшись, гусеница откатилась к
самому краю. Егор отложил вилку и породил вулканический выдох.
Ну, и черт с ним - с огурцом! Не очень-то и хотелось... Взяв
лимон, он задумчиво покатал его на ладони. Древние греки
называли лимон мидийским яблоком, почитали за символ веселья и
брачных церемоний. А что в нем веселого? Где и в каком месте?
Снаружи - пупырчатое, внутри - кислое. Разве что блестит, как
солнце, так опять же - лишнее напоминание об ушедшем. Ибо
солнца нет. Умерло. Вместо солнца теперь кварцевые лампы -
обжигающе яркие, гудящие, неживые...
     Надрезав одну из скрытых под жабьей кожурой артерий, он
выдавил в бокал струйку желтой крови. Теперь получится вполне
приличный коктейль. А главная изюмина в том, что коли он
способен готовить себе коктейли, значит не превратился еще в
алкоголика. Да-с, сударики мои! Пока еще и еще пока!.. Рука
грациозно подняла бокал, пронеся уверенной траекторией,
ювелирно пришвартовала к причалу распятых в готовности губ.
Сделав глоток, Егор улыбнулся. Глотку и собственным уверенным
движениям. Хотя по большому счету гордиться тут было нечем.
Любой самый вычурный профессионализм представляет собой набор