- Нас ждет добыча получше этой, - отозвался отец. - Сегодня вечером я
привезу в наш вигвам мясо жирной самки.
Больше я не сказал ни слова. Поднявшись на вершину одного из холмов, мы
спрыгнули с седел и окинули взглядом равнину, тянувшуюся на восток до
самого горизонта. Вдали паслось большое стадо бизонов - триста или
четыреста голов, - за которым в течение нескольких дней следили Носители
Ворона. Животные по-прежнему занимали центр широкого плоскогорья; кое-где в
неглубоких ямах сверкала дождевая вода, и я понял, почему бизоны не идут на
водопой к реке. Караульные были правы: пока стадо не покинуло плоскогорья
нельзя было незаметно к нему приблизиться.
Отец закурил трубку и долго не спускал глаз с большого стада. Наконец мы
снова вскочили на коней и, поднявшись на вершину следующего холма,
посмотрели вниз. В ущелье между двумя холмами увидели мы сорок - пятьдесят
самок с детенышами. Среди них была одна очень крупная, жирная и,
по-видимому, недойная.
- Теперь ты видишь, сын мой, что не следовало мне убивать того молодого
бизона, - сказал отец. - Солнце милостиво к нам: оно посылает завидную
добычу.
Я ничего не ответил: мысли мои сосредоточены были на том, что ждет нас,
когда мы вернемся вечером в лагерь. Отец не сомневался в том, что Ловцы не
посмеют его наказать за нарушение правил охоты, но я не разделял его
уверенности.
Отец приказал мне ждать на вершине холма, пока он сам спустится к выходу из
ущелья. Затем я должен был въехать в ущелье с другой стороны и спугнуть
бизонов: увидев меня, они помчатся по направлению к равнине и пробегут мимо
отца.
Все случилось так, как он предполагал. Завидев меня, бизоны задрали хвост
и, делая огромные прыжки, понеслись по ущелью. Отец перерезал им дорогу,
подъехал к жирной недойной самке и спустил тетиву лука. Стрела по самое
оперение вонзилась ей в бок. Одного выстрела было достаточно. Красным
потоком хлынула кровь из ноздрей, самка остановилась, покачнулась и рухнула
на землю.
Я подъехал к отцу, мы спрыгнули с седел и начали свежевать тушу. Самка
оказалась очень жирной: ребра горба были покрыты слоем белоснежного жира
толщиной в три пальца. Отец радовался удаче. Рассекая тушу и вырезая язык и
лучшие куски мяса, он громко пел песню койота, или охотничью песню; потом,
потирая руки и улыбаясь, сказал мне:
- Ну вот, сын мой, есть у нас теперь мясо. Думаю, что и ты, и твоя мать, и
сестра не прочь полакомиться. Ха! А старшины приказали нам сидеть в лагере
и голодать. Нет! Пока у Одинокого Бизона хватает сил сгибать лук, семья его
голодать не будет.