поймать их с поличным.  Правда,  это могло затянуться,  но зато сулило
"красивый" финал большой и кропотливой работы.
 После некоторых размышлений он все же решил  ждать.  В  этом  его
поддерживали руководители и помощники.  Даже старый Фадеичев,  забыв о
своих  недугах,  принял  активное  участие  в  дальнейшей  работе   по
наблюдению за грабителями.
 После долгого хождения  по  пятам  Паршина  и  Яркина  наблюдение
пришло к воротам института "Цветметзолото".
 Кручинин вздохнул с облегчением: опять институт!
 Пройдя с   Паршиным   в   институт,   чтобы   ознакомить   его  с
расположением служебных помещений, и в особенности кассы, находившейся
во  втором  этаже,  и  снабдив  Паршина  пропуском,  Яркин  больше  не
появлялся.  Три следующих дня Паршин провел один  на  тротуаре  против
института.  Он  приходил  сюда  утром,  задолго  до начала занятий,  и
тщательно регистрировал время  появления  тех  или  иных  сотрудников.
Когда  в  институте  начинался  обеденный перерыв,  Паршин тоже уходил
обедать.  Затем он появлялся  снова  и  оставался  здесь  до  позднего
вечера,   отмечая   последовательность   исчезновения  света  в  окнах
института. Только тогда, когда освещенным оставалось единственное окно
комнаты,  где располагалась охрана,  Паршин уходил к себе в сберкассу,
не подозревая, что и сам находится под неусыпным наблюдением.
 На четвертый  день наружная разведка была Паршиным закончена.  Он
перешел к изучению поведения кассира.  Это  было  не  легкой  задачей.
Кассир   был   маленький,   необыкновенно   подвижной   старичок,   не
расстававшийся с небольшим чемоданом. Он отличался тем, что совершенно
невозможно  было  предсказать,  что  он  собирается в ближайший момент
делать.  Ожидая автобуса, он вдруг самым неожиданным образом перебегал
к остановке троллейбуса и на ходу вскакивал в отходящую машину.  Почти
уже сев в троллейбус,  он вдруг передумывал, догонял отошедший трамвай
и уезжал на нем. Чтобы не отстать от него и в то же время не броситься
ему в глаза, Паршину приходилось проделывать чуть не цирковые трюки. А
еще  расторопней  и  хитрей Паршина должен был действовать Грачик,  на
которого Кручинин возложил ответственность  за  наблюдение.  Чтобы  не
отстать  от  преступника,  который  и сам не имел представления,  куда
двинется в каждую следующую  минуту,  Грачик  все  время  был  как  на
иголках.
 Наконец Паршин установил,  что кассир живет за городом по Курской
дороге.  В  толпе  на вокзале старичок лавировал,  как вьюн,  и даже в
поезд норовил вскочить на ходу.  На своей станции он с риском  сломать
шею  ловко  соскакивал  на  обледенелую  платформу,  когда  поезд  уже
трогался.  Вообще,  он  вел  себя  так,  словно  чувствовал  за  собой
наблюдение  и  стремился  от него отделаться.  А может быть,  это было
профессиональной   привычкой,   выработанной   боязнью   нежелательных
провожатых?
 Утром Паршин ждал приезда кассира на вокзале  и  провожал  его  в
банк,  наблюдал, сколько денег тот получает. Но размер получек явно не
удовлетворял взломщика.  Тогда он уходил из  банка  и  отправлялся  по
своим делам: обедал, заходил в баню, в кино... А вечером отправлялся в
сберкассу спать.
 На следующее утро он опять дежурил на вокзале.