складно.  А то они рассказали бы,  как расцветает в их детских сердцах
прекрасный цветок любви к земле,  где они родились и росли.  Они могли
бы рассказать,  как,  глядя на старших,  они тянулись сердцами к тому,
что в приказах командования и в газетах  именовалось  потом  подвигом.
Эти  юные  воины  -  мальчики и девочки - много,  очень много могли бы
рассказать старшим такого,  что было  бы  похоже  на  простую,  подчас
совсем-совсем нескладную сказку.
 Думала ли обо всем этом сейчас Цзинь Фын?  Вероятно,  нет. Потому
что,  когда  вошли  начальник  штаба  и  начальник  разведки  и  когда
начальник разведки выбил о край печки свою медную трубочку,  Цзинь Фын
сделала  вид,  будто  крепко спит.  Она не хотела мешать их разговору.
Только самым уголком глаза  она  изредка  взглядывала  на  рябее  лицо
начальника разведки или на бледного командира отряда.  Она не слышала,
о чем они говорили вполголоса,  но,  глядя на  их  движущиеся  губы  и
сосредоточенные взгляды, вспоминала один давний вечер. Однажды, так же
вот лежа тут на кане,  она услышала очень важный разговор своей сестры
Цзинь  Го  с  командиром отряда и с начальником разведки.  Тогда еще и
Цзинь Го не была связной,  а мыла посуду, стирала белье и чинила обувь
бойцам.  То  есть  старшая  сестра  делала то,  что потом стала за нее
делать Цзинь Фын.  Так  же  вот  сидели  тогда  командир  и  начальник
разведки возле мигающего фитилька коптилки.  Склонившись друг к другу,
они не спеша отхлебывали горячую воду из  старых  консервных  банок  и
говорили  о  своих  делах.  А  когда  они  смолкли,  подошла Цзинь Го.
Потупившись и просительно сложив руки, она негромко проговорила:
 - Уважаемый отец и товарищ командир,  я стыжусь того, что отнимаю
ваше драгоценное время своим маленьким делом.
 Цзинь Го  почтительно  умолкла,  чтобы дать возможность командиру
остановить ее,  если он не пожелает слушать.  Но  командир  молчал,  и
поэтому Цзинь Го продолжала:
 - Подвиги моих братьев и  сестер,  о  которых  читают  в  газетах
товарищи,  кажутся мне прекрасными. Услышав о них, я больше никогда не
смогу найти покоя.  Приготовлять обед и заваривать чай и  даже  делать
такую важную работу,  как стирка белья для солдат,  это,  это... - она
смущенно опустила глаза и едва слышно закончила:  - это,  мне кажется,
не может назваться подвигом.  А я... - Тут она, к удивлению Цзинь Фын,
смутилась и умолкла,  не зная, как продолжать, хотя Цзинь Фын всегда с
большим  уважением  смотрела на старшую сестру и считала,  что она уже
совсем большая и может все, что могут взрослые.
 Командир рассмеялся и сказал:
 - Но  ведь  победы  армии  и  складываются  из  мудрости  партии,
искусства  генералов,  из  мужества  разведчиков,  храбрости  солдат и
скромного труда таких,  как вы,  наша уважаемая Цзинь  Го.  Должен  же
кто-нибудь стирать белье и греть воду для чая. Думайте о величии этого
подвита,  он прекрасен своей скромностью.  Думайте так,  и  душа  ваша
обретет утраченный покой.
 В разговор вмешался начальник разведки:
 - А не кажется ли вам,  товарищ командир,  что эта девушка прошла
уже ту часть солдатского пути в народно-освободительной  войне,  когда
должна была чувствовать себя героиней,  стирая белье и чиня солдатские
туфли?  Не заслужила ли она своей скромностью и трудолюбием, о котором