Миссионеры-иезуиты исчезли  из  миссии.  Никто не знал,  куда они
девались.  Можно  было  только  предполагать,  что  они,  как  всегда,
отправились выполнять какие-то тайные задания врагов народа.  Хозяйкой
пансиона оказалась китаянка -  экономка  Ма,  которую  здесь  называли
"сестра Мария".  Народная молва утверждала, будто эта женщина, изменив
родине,  пошла на службу в полицию. А так как гоминдановская полиция с
некоторых   пор   стала   слугой   иностранной   военной  миссии,  то,
следовательно,  народ считал, что и "сестра Мария" состоит на службе у
иностранцев.
 От ворот  миссии  к  большому  каменному  жилому  строению   вела
запущенная  каштановая  аллея.  Единственное,  за  чем  в  этом парке,
по-видимому,  ухаживали,  были розы.  Бесчисленные кусты роз  -  алых,
розовых,  чайных, белых - источали сладкий аромат. Аромат этот был так
опьяняюще силен, что, казалось, расслаблял волю, располагал к лени и к
ничегонеделанию.
 По мнению Ма - Марии,  именно такое  состояние  и  было  основным
условием отдыха высоких гостей, пребывавших под кровом миссии.
 Ма была еще молодой женщиной,  небольшого роста,  с  лицом  очень
правильным  и  даже  красивым,  но  слишком  неподвижным,  чтобы  быть
привлекательным.  Глаза Ма были всегда  полны  грустной  задумчивости,
движения  -  медлительны и спокойны  говорила она ровным голосом,  не
повышая его,  даже когда сердилась. Эта мягкость, однако, не мешала ей
быть  придирчивой  и  строгой  хозяйкой,  державшей  в страхе служащих
миссии.

2

 Ранним утром,  когда Ма  и  гости  еще  спали,  женский  персонал
миссии, состоявший из двух горничных и кухарки, собрался в просторной,
выложенной белыми изразцами кухне.
 Горничные Го   Лин   и   Тан   Кэ  представляли  во  всем  резкую
противоположность  друг  другу.  Го  Лин   была   полная   девушка   с
мечтательными  глазами  и  с  мягкостью движений,  свойственной полным
женщинам. На вид ей можно было дать больше ее девятнадцати лет. Тан Кэ
была  стройна,  ее  непослушные волосы плохо укладывались в прическу и
беспорядочно окаймляли смуглое лицо с темным пушком над верхней  губой
и  с  хмуро  глядящими  карими глазами.  Движения Тан Кэ были коротки,
стремительны,  речь - быстра и тверда.  Третьей женщине, кухарке У Дэ,
окрещенной  здесь  именем  Анны,  было  под шестьдесят.  Она выглядела
крепкой и суровой.  У нее были гладко  прибранные  седеющие  волосы  и
строгий взгляд.
 Сердито погромыхивая посудой,  У Дэ готовила утренний завтрак. Го
Лин  перетирала посуду,  Тан Кэ вертелась перед зеркалом,  в пятый раз
перекалывая кружевной фартучек.  Тихонько,  так,  что едва можно  было
разобрать  слова,  все  трое  напевали песенку,  завезенную в Китай из
далекого Советского Союза:

 Девушка хорошая, смелая и юная,
 С темными упрямыми дугами бровей,
 Не гуляй с врагами ты вечерами лунными,