Он оживился. Тема была ему слишком близка: он первый сформировал когда-то
десантный парашютный отряд. Это было его родное, кровное дело.
Богульный задумчиво посмотрел в темное окно.
- Передо мною всегда стоит один и тот же вопрос, везде и всегда одна мысль:
когда ударят? Ты же понимаешь, не то страшно, что ударят, - отобьем, а то,
что на нервах играют.
- И все же лучше подождать, чем...
- Эх, милый, я-то разве не понимаю? Это же кровь, кровь народа, наша кровь.
Жизни, много жизней с обеих сторон. Разве я не знаю?
- Война будет страшной. Огонь, сталь, химия, электричество...
На дороге послышалась сирена. Олеся крикнула из машины:
- Наговорились? Богульный прищурился:
- Мы-то наговорились...
- И мы тоже. Домой едем?
- Я вот смотрю: кто тебя, такую прыгунью зонтичную, замуж возьмет? Олеся
тряхнула головой:
- Берут - и даже одобряют.
- Замуж выйдешь, не до зонтиков будет. Будущий муженек-то, наверное...
- Будущий говорит, что если я хочу по-настоящему в десанте работать, то без
затяжных не обойтись. Точности без этого не будет.
Богульный переглянулся с Косых.
- Не врешь? - бросил он дочери.
- Он говорит, что и вы все, если хотите бить наверняка, должны освоить
затяжной, как утреннее умывание. Так, чтобы на последних пятистах парашют,
а до того - затяжка. Пулей к земле, посадка в пятачок.
- Так... - мог только протянуть Богульный. - Но, между прочим, может быть,
откроешь отцу, кто он, мой будущий зятек, - чи тот, чи этот? Не разберу я...
Олеся, покраснела и громко засмеялась.
Косых погасил свет и долго смотрел вслед удалявшемуся автомобилю.