офицера-артиллериста  -  как  они объяснили,  их  привлекла хорошая охота  в
здешних местах. Я сопровождал их в качестве проводника. Что они мало смыслят
в  охоте,  да  и  вообще  не  очень интересуются,  было  очевидно.  Но я был
настолько наивен,  что  даже  не пытался задать себе вопрос  - зачем же  они
пришли в  горы, и  только удивлялся,  насколько  глубоко  в  них укоренились
служебные  привычки: время  от  времени оба охотника  останавливались и,  не
обращая внимания на антилоп, производили инструментальную съемку  местности,
исправляя свои карты.
  Почти ежедневно  кто-нибудь из нас отправлялся верхом вниз, в долину, в
город  Гаррисмит  это уже  была  территория Оранжевой республики. Среди  его
жителей, в основном буров, у нас было много друзей.
  Когда  отпуск  закончился, я вернулся в Питермарицбург,  и вскоре  меня
направили в Зулуленд.
  Здесь я познакомился  с зулусами. Это,  вероятно, самое благородное  из
диких  племен,  обитающих  к  югу от экватора  (или,  по  верному  выражению
полковника Шиля, "наименее  неблагородное"). Зулусы  прозвали меня "Изипака"
("к"  лишь приблизительно соответствует щелкающему  звуку в этом слове), что
означает свечку или  трубку,  поскольку я был худой и  гибкий.  Впоследствии
один чернокожий миссионер, желая потешить мое самолюбие, перевел это имя как
"струящийся свет", и мне пришлось потрудиться, скрывая неудержимый смех.
  То время среди зулусов было очень  приятным. Всевозможная дичь водилась
в  изобилии.  Почти  каждый день,  когда  в предвечерние  часы жара  немного
спадала, кто-нибудь  из нас отправлялся  на охоту. Обычную добычу составляли
дрофы, цесарки, карликовые антилопы (Ce halo hu   Grimmii) или - при большой
удаче - водяной козел  (Cervica ra aru di um). Это приятно разнообразило наш
скудный стол. Но охота - лишь отдых и развлечение, кроме нее была и служба -
и  вот уже  вновь приходилось отправляться в многонедельное  патрулирование.
Все пожитки умещались  на одном  маленьком  вьючном пони.  Впоследствии,  во
время путешествий вглубь страны, когда за мной шел целый караван, мне  очень
пригодился приобретенный в юности опыт походной жизни.
  Вечером я останавливался вблизи какой-нибудь деревни. Ставил маленькую,
не больше метра высотой,  палатку,  разводил огонь  и  готовил  еду.  Обычно
вскоре  из деревни  приходили воины-зулусы,  познакомиться  с  пришельцем  и
покурить у костра.
  Вот юная грациозная девушка подходит  к огню  на голове  у нее горшок с
пивом.  Склонив колени,  она  протягивает  его старейшине деревни,  сидящему
рядом  со мной. Старейшина делает несколько глотков и, громко рыгнув в  знак
того,  что напиток  высшего качества, передает горшок мне. Предложить  гостю
отхлебнуть  первым  явилось  бы  вопиющим  нарушением  этикета  -  я  должен
убедиться,  что пиво не  отравлено. Как интересно было  беседовать  с  этими
старыми воинами!  Многие из них участвовали в знаменитой битве с англичанами
22.I.1879,  когда объединенные  силы  зулусских племен  безуспешно  пытались
преградить путь английской армии, вторгшейся на их землю.
  Они   рассказывали  о  великих   охотах,   которые  устраивал  Сетевайо
(Кетчвайо)  в  те времена,  когда  бесчисленные  стада  антилоп  бродили  по
Зулуленду.  Теперь  эпидемии чумы и ружья белых оставили лишь незначительную
часть прежнего обилия дичи. Они рассказывали, как однажды Кетчвайо  приказал
поймать  живьем взрослого льва  на  ловлю был снаряжен целый  "импи" (полк).
Приказ есть приказ, и ценою жизни десятка  воинов лев был пойман и доставлен
великому вождю.