- Слушай внимательно. Мы те, кого вы ловите. Понял?
     Офицер понял.
     - Не убивай, - сказал он. - Мы скажем,  что вы проехали  здесь до того,
как мы встали на дороге. Верно?
     Он открыто подсказывал Мураду  способ разойтись по-тихому, без стрельбы
и жертв.  Тот  еще  ничего  не  ответил, когда с  автоматом наперевес к  ним
подошел Андрей.
     - Нет, уважаемый, - сказал он офицеру. - Поступим по-другому. Сейчас ты
дашь команду солдатам сложить оружие на землю. Это раз. Твой пистолет возьму
я. - Андрей вытащил из кобуры офицера ТТ и сунул в карман куртки. - Это два.
Потом ты забирешь солдат и поведешь их, - Андрей огляделся и махнул рукой  в
сторону, откуда они только  что приехали, -  поведешь их туда.  Бегом. Через
пять минут я начну стрелять вам вслед. Чем дальше успеете убежать, тем лучше
для вас. Понял?
     Офицер засопел  и молча кивнул.  На лбу и  щеках  его выступили крупные
капли пота.
     - Еще не все. Я сложу ваше оружие на обочину. Вернетесь - заберете. Нам
оно ни  к  чему. После того  как  услышите  мою стрельбу,  принесите  клятву
верности эмиру Суперниязу. - Андрей подумал. - Повторите два раза: за себя и
за нас. После этого можете возвращаться. Ты понял?
     - Понял.
     Судя по голосу, офицер  был  напуган, но веры в то, что их отпустят, не
потерял.
     Когда  пятеро аскеров, молоденьких, с  головами, остриженными под нуль,
сложили  оружие на обочину  и нестройной  толпой бросились бежать по дороге,
Андрей крикнул Мураду:
     - Садись на броню. Пора менять коня.
     Пока  Мурад  разворачивал  БТР,  Андрей  проколол  оба  передних  ската
милицейской машины.
     Бронетранспортер послушно побежал по дороге на север.
     Мурад вдруг потерял былую серьезность.
     -  Ты  понял,  -  спросил  он  Андрея,  -   какая  армия  у  полководца
туркменбаши?  Удивляюсь, что он не объявил себя до сих пор генералиссимусом,
-  сказал и расхохотался. -  Битва в Каракумах  - войско  туркменбаши против
трех джигитов!
     -  Брат,  перестань!  - прервал  его  Дурды. -  Удержи  коня  похвальбы
уздечкой благоразумия.  Мы  еще не  доскакали  туда,  где  нас  не поджидает
опасность.
     - Ибо сказано, Аллах любит скромность, - поддержал Андрей.
     Мурад  промолчал.  Он  вертел руль, словно мальчишка,  впервые севший в
машину и радующийся возможности покрутить  баранку. Но делал это вынужденно.
Дорога была вся в рытвинах. БТР подпрыгивал на каждой кочке, гремя подвеской
и пустым кузовом. Бочка с соляркой, лежавшая у борта и зафиксированная двумя
кирпичами,  как  клиньями,  подпрыгивала  и  угрожающе  ухала,   всякий  раз
заставляя Андрея  оглядываться:  если бочка разотрет кирпичи,  то она тут же
превратится в смертельный каток.
     Далеко впереди  за грядой барханов в свете  восходящей  луны зеркальным
блеском сверкнула лента реки.
     - Джейхун, - сказал Мурад и повернулся к Андрею.
     Это была Амударья, на правом берегу которой лежали такие  же пески, как