Вадим Шефнер.
   Сестра печали


     Изд. Лениздат, 1975 (?)
     OCR, spellcheck: Koctya Boyko


1. БЕСПРИНЦИПНЫЙ ЩИПОК

     В этот  день последние два  часа посвящались военному делу. Я мог бы  и
пропускать их:  у меня была  отсрочка по призыву из-за  легких. Правда, все:
давным-давно зарубцевалось, а  все  равно -- отсрочка.  Но  на занятия эти я
все-таки ходил, не ходить было как-то неловко: все  ходят  -- а я рыжий, что
ли? Вот и Костя ходит, а он чистый белобилетник.
     Военный кабинет временно помещался в подвале техникума, в бомбоубежище,
в одном  из  его отсеков.  Мне  там  нравилось.  Нравились побеленные  своды
потолка  и  шершавый бетонный  пол,  и  эти столы  с  ножками крест-накрест,
сколоченные из необструганных досок, и легкий запах земляной  сырости, смолы
и ружейного масла. Все здесь было не так, как в других аудиториях техникума,
все здесь было просто и  определенно. По стенам висели  учебные  плакаты. На
одних -- винтовка  Мосина  и  как ее  разбирать; на  других  --  изображения
полевых  орудий;  на  третьих  --  ходы сообщений,  разрезы  окопов  полного
профиля.   Блиндажи  на  этих  плакатах  выглядели   удивительно  чистыми  и
аккуратными  -- в таких  бы  жить  да жить. А  на  брустверах траншей  росла
ровная,  будто  подстриженная садовником,  трава. И  над пулеметным гнездом,
отрытым у гребня  холма, склонялись густолиственные деревья. Казалось, война
всегда происходит только летом и только в хорошую погоду.
     И  лишь на  одном  плакате  шел дождь,  и небо было в рваных  тучах,  а
деревья,  видневшиеся  вдали,  уже  обронили  листву. Плакат назывался  "Час
атаки".  Некоторые красноармейцы  еще вылезали из  траншеи, а  некоторые уже
бежали вперед с винтовками  наперевес. Они  бежали к невзрачной высотке, где
залег  неприятель.  Перед  ними  вставали  черные  столбы разрывов,  но  они
все-таки бежали вперед. Были и убитые. Эти как-то стыдливо лежали в сторонке
и казались очень  маленькими по сравнению  с живыми. Наверно,  художнику  не
слишком-то хотелось  помещать  их  здесь, но что  ж поделаешь  -- война есть
война.
     Глядя на этот  плакат, я иногда пытался представить  себе, что я - один
из этих бегущих вперед  красноармейцев. Что  я буду чувствовать  в этот миг?
Очень ли мне будет страшно?  По книгам я знал, что чувствует человек, идущий
в  атаку, но самого себя  представить этим человеком  очень трудно.  Тогда я
начинал размышлять о том,  что ведь если будет война, то для каждого из нас,
сидящих  в  этом подвале, настанет  час атаки,  -- кроме девушек, конечно, и
кроме  чистых  белобилетников,  А   так  --  для  всех.  Для  успевающих   и
неуспевающих, для болтливых  и молчаливых, для плохих и  хороших -- для всех
может  настать час атаки.  Но когда это будет -- никто не знает. Может быть,
мы  все  состаримся,  а  никакой  войны  не случится. Кто полезет на  нас? С
Финляндией война только что кончилась, Англии и Франции не до нас, они ведут
"странную  войну" с Германией, А Германия воюет  с Англией и Францией  -- ей
тоже  не до нас. Правда, в Германии Гитлер,  фашизм,  от Гитлера всего можно