Я трогал белые клавиши, а Маэстро, наклонив голову, шептал:
- Сладко! Сладенько! Сладчайше! Наиусладительно!.. Нежно! Нежненько!
Нежнейше!.. Умилительно! Наиумилительнейше! Сверхумилительно!
Иногда он мурлыкал под нос:
Турропуто
Путо.. Турро..
Турропуто все открыто,
Для него все в мире ясно.
Добрый - глупый!
Злому - счастье!
Где я слышал эту песенку? Маэстро легко ударил золотым камертоном по крышке
рояля.
- Так... Так... Еще усилие, и ты станешь любименьким учеником удивительно и
поразительно Великого Маэстро. Так...
В это время мимо окна прошла - или пролетела - Принцесса. Вместо того,
чтобы двадцатый раз пианиссимо коснуться белых клавишей, я быстро - виво,
даже вивиссимо - выскочил из розового домика Маэстро.
- Куда ты? - крикнул он.
Но что мне было до розового Маэстро, до всех маэстро на свете: ведь впереди
шла Принцесса.
Над золотой ее головой летел тот самый Голубь.
- Пожалуйста, пожалуйста, не исчезайте, иначе я умру, - сказал я вслед
девушке.
Вот теперь она улыбнулась.
А может быть, она высунула язык, или показала нос, или состроила гримасу,
став еще прекраснее.
Взглянув на меня, она сказала:
- Когда взойдет луна, приходи к большому дубу на опушке леса, мой мальчик!
Повернись спиной к луне, закрой глаза и отмерь двадцать шагов от дуба к
опушке леса, а после десять шагов от опушки к дубу.