быстролетно, что от даты нам остается лишь год... Изредка месяц. Но это
был март. Или февраль?.."
Рига, 1934
__________________________________________________________________________
Небо и вправду было пепельным. Оно было одного цвета с песчаными
дюнами, с морем, и поэтому трудно было догадаться, рассвет сейчас или
сумерки. И небольшая вилла тоже казалась пепельной, словно бы рисованной
размытой акварелью в манере северонемецких мастеров конца восемнадцатого
века, и эта иллюзия ушедшего века была бы абсолютной, если бы в доме не
гремел джаз, время от времени разрезавшийся высоким, серебряным звуком
горна. Двое выпускников университета - Гэс Петерис и Курт Ванг, сидевшие
на застекленной веранде, разглядывали танцующих, отхлебывая пиво из грубых
глиняных кружек.
- Как лихо оттанцовывает Пальма! - сказал Ванг. - Скотина...
- Зачем так грубо? - улыбнулся Петерис.
- А я люблю его.
- В самом деле?
- В самом деле... А ты?
- Завидую. Я завидую ему. Но очень добро, без зла. Порой с
недоумением.
- Почему?
- Так... Не интересуется женщинами, а они летят к нему, как мотыльки
на огонь; не умеет фехтовать, а выигрывает бои; посещает ваш дискуссионный
кружок, а кутит на те деньги, которые ему присылает чрезвычайный и
полномочный папа.
- Это хорошо или плохо?
- Занятно. Вообще-то он может позволять себе оппозиционность. Папа
переводит ему столько денег, что не страшно побаловаться оппозицией.
- Будь себе на здоровье и ты оппозиционером...
- Я не могу. Мне никто не переводит денег. Я должен быть с клубом, а
не против него...
- Сильные мира сего не всегда состоят в одном клубе, - сказал Ванг.
- Клуб против клуба - это не страшно; страшно, когда в клубе сильных
появляется отступник.
- Ту убежден, что клуб не прощает отступничества?
- Конечно. Во всяком случае, я так думаю.
- Но ты еще не член нашего клуба, - заметил Ванг. - Я желаю тебе
вступить в наш проклятый, скучный и дряхлый клуб как можно скорее. Ты его
видишь снаружи, и он кажется тебе прекрасным, а мы рождены в нем и знаем,
что он такое изнутри.
- Ну и что же он такое изнутри? Объясни мне, плебею, ты - сын
министра.
- Я не силен в словесной агитации. У тебя крепкие челюсти, ты войдешь
в клуб: нашим старикам нужны свежие кадры.
К Петерису подошла девушка, опустилась перед ним на колени и сказала:
- Повелитель, я больше не могу без вас.